Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Молва о красоте твоей — везде, куда я ни пойду.
Гремит на небе все звучней и в райском слышится саду.

Ступило сердце шаг-другой в чертог свидания с тобой,
И поскользнулось о порог, и оступилось на ходу.

Я о тебе вздохнул, и грудь пылает, как проезжий путь, —
Как видно, встретил караван степных разбойников орду.

И нет несчастнее купца! Что хуже этого конца?
Хотел он прибыльной любви — и ни за что попал в беду.

Но как же до спокойных вод корабль терпенья доплывет?
Сто тысяч дыр на парусах, и только гибели я жду.

Был на груди моей замок, надежно верность он стерег,
Теперь он сжал мои уста, врагов твоих узнав вражду.

Вдали от милой в эти дни лишился воли Хакани.
Тебе известно, как в беде впадают в крайнюю нужду.

Душу сладостную возьму и возлюбленной в дар принесу,
Милым локонам веру свою, сердца каждый удар принесу.

И когда ты захочешь испить эту сладкую горечь вина,
Сотню сладостных жизней тебе, как единый динар [52] Динар — золотая монета. , принесу.

Словно ягода — эти уста… Ей, как винную ягоду, я
Окровавленное лицо, и морщинист и стар, принесу.

Я насыплю перед тобой кучу жемчуга ростом с тебя,
Я добытые в заводях глаз жемчуга на базар принесу.

Первых дней молодую зарю я последней любви подарю,
Я тебе свои юные дни, бурной страсти разгар принесу.

Две костяшки слезами облив, в звезды яркие их превращу,
Я любимой сиянье Плеяд — светоч любящих пар — принесу.

Приложившись щекою к земле и любимой целуя стопы,
Обрету я заветный венец и владычице чар принесу.

У влюбленных обычай таков: сердце дарят любимым они,
Ну а я тебе душу отдам, жизни трепет и жар принесу.

Что ж краснеешь, стыдясь, Хакани? Знай: обрел я гордыню свою
У султанских корон и тебе блеск венцов и тиар принесу.

Смотри, что я в любви обрел, — найдешь ли в темноте просвет?
Меж тем как я тоской убит, на мне и волос не задет.

Поскольку я ее люблю, нет смысла толковать о том,
Чем за любовь к ее лицу я заплатил в горниле бед.

Эй, голубь! Ты хотя бы раз письмо любимой отнеси,
На крыльях радости лети и принеси скорей ответ.

На муку сердца посмотри, ведь сердце ждет свиданья с ней,
Эй, голубь! Только сердца жаль, что ждет Симурга [53] Симург — мифическая огромная птица. столько лет.

Пусть будет улицей моей твой вольно-голубой простор:
На башню вражью не садись, лети, не забывай примет!

Будь осторожен, голубь мой, поберегись, поторопись,
Ведь сокол, пущенный врагом, быть может, кинулся вослед.

Возьму я желтизны с лица и привяжу к твоей ноге,
Посланца не вернут назад, не взявши золотых монет.

Частичкой каждой, плотью всей свиданья жаждет Хакани…
Ей жаль ползернышка души, она не ждет меня, о нет!

Если ты стала моею душой, не уходи.
Сжалься над кровью души, надо мной, не уходи.

Разорвала ты завесу святой тайны моей,
Не обольщай невозможной мечтой, не уходи.

Все, что душе моей ты повелишь, выполню я.
Гостьей незваной пришла, но постой, не уходи.

Радостно за подаянье твое душу отдам,
Только отсюда за данью другой не уходи.

Если арканом девических кос я обвяжусь,
Словно аркан ускользая тугой, не уходи.

Пьешь мою кровь, словно тюрки… Скажи, это — любовь?
Полно, тюрчанка, окончи разбой, не уходи.

Не замечаешь того, кто убит… Не убивай
Мудрых людей, как невежда любой, не уходи.

Если твой преданный раб — Хакани, раб — только твой,
Будь только шаха [54] Шах — царь, правитель Ирана. Ирана рабой, не уходи.

К луне, чтобы свое лицо она открыла, я приду.
На шею жемчуга надень, мое светило! Я приду.

Ты украшений звон умерь, их блеск перед тобой — ничто.
Еще униженнее их к тебе уныло я приду.

Мне голубь твой письмо принес, и было сказано в письме:
«Быстрее голубя к тебе, быстрей посыла я приду!».

Червонец своего лица я с голубем тебе пошлю,
Объятья сокола раскрыв ширококрылые, приду.

Твой сторож на пути стоит и не впускает через дверь.
Но если ты хоть лунный свет в окно впустила, я приду.

От сглаза этот лунный лик окрасила в индиго ты,
К тебе, как лилия в слезах, как воды Нила, я приду.

Ты — солнце, гордо за собой влачишь парчовую полу.
Мой ворот повлажнел от слез, как туча стылая, приду.

Я с полной золота полой хотел вернуться от тебя,
С лицом, которое тоска позолотила, в дом приду.

Стыдясь, что милой подарить могу я только жизнь свою,
Понурый, словно локон твой, больной и хилый, я приду.

Посмею ли к твоим стопам припасть беспутной головой?
Кивая псам, целуя пыль, где ты ступила, я приду.

В надежде, что продлишь мне жизнь благоуханием своим,
С вином расплавленной души, чтоб ты испила, я приду.

Как скатерть в серебре — твой лик, где соль прекрасных уст нежна,
С горючей солью, солью слез, теряя силы, я приду.

Как месяц тридцати ночей, вползающий под солнца сень,
Вползу на пиршество твое, на ложе милой я приду.

Мои подковы ты сожгла, возьму подковы скакунов,
Как в буре пламени Азер [55] Азер — бог огня у древнеиранских огнепоклонников, зороастрийцев. , дрожа от пыла, я приду.

Я на улицу милой, прокравшись в тиши, в полночь гостем нежданным пришел.
Как без тела душа или тень без души, весь повитый туманом, пришел.

Эта улица спальней была для души, но печальной душе не спалось.
Тень у входа оставив, я в спальню твою, призван милым тираном, пришел.