Марина Ли - Не буди лихо

– Ну, насчет последнего, молодой человек, это не вы у меня, а я у вас должен спросить.

Диметриуш полоснул по улыбающемуся лицу злым взглядом, но Базиль только усмехнулся и продолжил, дёрнув лохматой бровью:

– Что же касается вашего первого вопроса, то после того, как я не позволил Машеньке попинать ногами ваше бессознательное тело, – тут Бьёри закатил глаза, а профессор этики весело хохотнул, – она уведомила меня о том, что берёт неделю выходных в счет отпуска, и исчезла.

«Всё-таки придётся ехать в Луки!» – тоскливо подумал Димон и нехотя поднялся на ноги.

– И насчет перевода, – Базиль постучал пальцем по коричневой папочке, лежавшей на краю стола. – Не советую вам применять силу или шантаж. Маша уедет отсюда только тогда, когда сама этого захочет. И исключительно в том случае, если мы с её бабушкой решим, что так для неё будет лучше… Это понятно… ваше высочество?

Димон оторопело кивнул.

– Я вас не задерживаю больше.

И только закрыв за собой дверь приёмной, Диметриуш осознал, что только что произошло. Мало того, что его, внука Красного Императора только что отчитали, как мальчишку – по делу, ой, по делу!! – так ещё, как мальчишку же, выставили вон. Не сказать, чтоб этот опыт для Димона стал чем-то новым, скорее, хорошо забытым старым.

Стыд вперемешку с досадой выплеснулся на щёки жгучим румянцем. «Хорошо бы никого из них не видеть больше никогда, – подумал Диметриуш, горько усмехнувшись. – Ни Базиля, ни Зоечку эту, ни свалившуюся на мою голову Машку. Хотя нет… Машуня пусть остаётся».

Вздохнул тяжело и развернулся назад. Как говорится, волка ноги кормят…

Зоечка сидела на своём месте. В правой руке она держала надкушенный эклер, а левую прятала под столом.

«Видимо, у нее там зонтик, – мысленно рассмеялся Димон, – или другое какое оружие против грозного меня».

– Простите великодушно, – приветливо улыбнулся, даже не рассчитывая на ответную вежливость. Не после того, как он едва не сжёг кабинет директора. – Ещё только один вопрос.

– Какой? – женщина подозрительно сощурилась.

– Мне бы узнать, в какой группе учится Вовочка И.

– Вовочка? – растерялась Зоечка, и её бровки тоненьким коромыслицем изогнулись над стёклышками очков.

– А вам-то зачем? – начала она, но, наткнувшись на холодный взгляд, осеклась, вдруг вспомнив, что перед ней не просто странный мужик, но один из самых сильных, по слухам, демонов, наследник демонской Империи и вообще…

– То есть я, конечно… – пролепетала, осознав, что зонтик против такого точно не поможет. – Минуточку, я сейчас гля…

Женщина заклацала по клавиатуре розовенькими коготками, но вдруг потерянно ахнула:

– Ой! – нереально длинные ресницы запорхали, задевая кончиками линзы очков. – Как же я забыла? Мне же Васильиванычу надо бумаги на подпись! Не учится у нас больше Вовочка. Перевёлся он.

– Как перевёлся? – растерялся Димон. Такого поворота он, откровенно говоря, не ожидал. – Куда?

– Так к вам же, – Зоечка пожала плечами и склонилась к принтеру, который вдруг задрожал и залязгал, а затем из него медленно пополз белый лист бумаги. – В полетно-сценический.

Почему-то эта новость Диметриушу не понравилась. И очень сильно, надо сказать. Не говоря ни слова и проигнорировав возмущённый писк секретарши, он выхватил из принтера распечатку и с интересом принялся изучать документ.

– Я себе эту копию оставлю. Вы не против? – спросил, не поднимая глаз от листа бумаги, и развернулся к выходу. Учитывая, что за спиной снова всё заскрежетало и задрожало, Зоечка была не против.

Очутившись на крыльце техникума, Диметриуш хмуро глянул на чернеющее в преддверии скорого дождя небо и спрятал справку о переводе учащегося Вовочки И. в нагрудный карман бомбера.

– Полетно-сценический, значит. Ну-ну.

Отмерил широкими шагами расстояние от ступенек до стоянки, где нетерпеливо ожидал своего седока любимый драгстер, забил в навигатор адрес Машиной бабули. Неспешно натянул перчатки, размышляя о таинственном младшем брате Фоллетского, и всё-таки не удержался от того, чтобы сделать один звонок.

Трубку сняли после седьмого или восьмого гудка.

– Здорово. Ты на месте?

– Само собой, – звонившего не удивил резковатый тон и отсутствие вступительной речи. – И тебе не хворать.

– Что объект?

– С утра в техникум скатался, сейчас изволят объяснять официантам в «Джокере», как правильно подавать вино к столу… А в чём дело, шеф?

– Не знаю пока… Отряди кого-нибудь в батин институт. Не нравится мне что-то, предчувствие какое-то нехорошее.

– Отряжу. Алекса и отряжу, он давно у меня домой просился… – лучший оперативник чем-то зашелестел, а затем уточнил:

– А какое задание-то ему поставить? Хочешь, чтобы он за кем-то конкретным там походил?

– Не знаю пока, – Димон почесал липкую от чая переносицу. Всё-таки, прежде чем отправляться в Луки, надо заехать к Маше на квартиру. «Хозяйку не застану, так хоть помоюсь». – Пусть присмотрится. Послушает. Не маленький, сам должен решить, что к чему. И это, слышишь?

– Ну.

– Скажи, чтоб не светился до поры. Всё. Давай. Вечером жду отчет.

– Это само собой, – ответила трубка и отключилась.

А два часа спустя Димон свернул на грунтовую лесную дорогу, которая, если верить указателю, должна была вывести его в местечко под названием Луки.

Это был довольно большой посёлок. Диметриуш даже удивился немного, потому что после пяти километров лесной дороги, совершенно не изуродованной следами цивилизации, он рассчитывал максимум на хутор, а здесь был настоящий маленький городок.

Димон остановился на вершине холма, с которого открывался вид на Луки, и с удивлением посмотрел вниз. Сердцем посёлка был большеокный, побеленный извёсткой санаторий, от которого в разные стороны, как артерии от сердца, разбегались жёлтенькие дорожки, обсаженные буйноголовыми, шумливыми соснами. Аккуратные домики с палисадниками и бегающими по внутренним дворам курочками, мирно жующие жвачку козы, речной трамвайчик, деловито пыхтящий по тёмно-синим волнам извилистой реки… И воздух! Смолистый, пропитанный солнцем и такой густой, что его хотелось есть ложкой, словно самый дорогой деликатес. Варварством было бы насиловать всю эту красоту треском мотора и выхлопными газами. Поэтому, прислонив драгстер к одной из стройняшек-сосен, Диметриуш засунул руки в карманы джинсов и неспешно двинулся вниз.

Первой, кого он встретил по пути, была женщина возраста неопределённого, ей легко можно было дать как восемнадцать, так и сорок восемь. А виной тому был несколько необычный, так сказать, имидж селянки. Уж больно привлекал внимание низко повязанный платок и полупрозрачная кофточка в сочетании со спортивными штанами, розовыми, с белыми лампасами. Но изюминкой наряда, несомненно, были блестящие босоножки на высоченных прозрачных каблуках. Причем на каблуках на этих женщина ковыляла смело, быстро и очень рисково, словно неопытный циркачонок, укравший у родителя опасные ходули. Завороженный этим поражающим воображение зрелищем, Бьёри, в буквальном смысле слова, застыл и промычал: