Юрий Киприянов - К югу от полуночи

Душа к душе. Душа к душе. Ряд за рядом. Ряд за рядом.

Кто-то сказал, что мне не достроить. Кто-то требовал меня остановить. Но ничего у них не вышло. А я – смог.

Душа к душе. Ряд за рядом. Лестница из-под земли прямо до небес.

Вы думали, я не смогу? Я?! Ха. Вот, последний камень души лег на вершину последней из пирамид, сеть которых раскидана по всему шару. И открылись врата. Мир теперь мой.

А вы… вы бойтесь Преисподней. Но помните – мы уже здесь.

Я уже здесь.

– Трактир "Меж двух миров", – задумчиво прочитал гость, рассматривая странное заведение, каким-то непонятным образом притулившееся в космопорту. Бревенчатое здание, вросшее в металлические плиты, смотрелось настолько аутентично, что даже не выглядела странной. Или это действовала странная аура уюта этого места? Пока сложно было сказать.

Гость зашел внутрь, касаясь полных тепла деревянного дверного полотна и тяжелой бронзовой ручки, и его глазу предстала еще более странная картина. Мягкий свет сотен свечей, рассеянный по залу, где в дальнему углу стояла простая бревенчатая стойка бара с огромным зеркалом, удваивавшим количество разнообразных напитков. И добрый трактирщик с седыми бородой и волосами и темными глазами, в которых далеко не сразу заметишь вертикальный росчерк зрачка, стоял за ней, протирая бокалы.

Казалось бы, отличное место. Вот только посетители… Кстати, а кто они?

Вот четырехрукие гости с Альфы Центавры, задумчиво потягивающие кроваво-красную смеси водки с томатным соком, щелкали на трехмерных изображения коммуникаторов многосуставчатыми пальцами. Или огромный златошкурый ящер, оперевшись шипастыми локтями на стол из поленьев, ожидал заказанную пиццу с трепангами, разглядывая зал золотистыми глазами о четырех зрачках. А рядом лежали бластер и силовой меч… И десятки других самых разных колоритных личностей от полупрозрачных эфемерных жителей ядер газовых гигантов типа Юпитера до помеси ластоногих с желатином обитателей венерианских кислотных океанов.

Всем здесь были рады.

Вот только…

– Будь как дома, путник! – спокойно говорит трактирщик своим чуть хриплых баритоном, указывая на свободный стол.

Гость задумался лишь на мгновение. А там, рядом с предложенным местом, обдавал первобытным жаром очаг, на вертеле крутилась какая-то неведомая дичь, и все это место… было слишком неправильным, что становилось даже хорошо.

– Когда все становиться слишком странным, на это уже перестаешь обращать внимание, – негромко сказал спутник вошедшего. – Это место, казалось, было тут всегда. Или его никогда не было. Не разберешь уже.

– А почему такое странное название?

– Говорят, – усмехнулся в ответ собеседник, поправляя широкую шляпу, – говорят, что здесь, в этом здании сходятся два мира. Мир настоящего и мир… вымысла. И эта дверь, – он указал на входную, через которую они только что вошли, – далеко не всегда открывается туда, откуда пришел. Часто она открывается туда, куда тебе действительно надо. Но…

– Что "но"?

– Я думаю, враки это все. Как проверить? – он пожал плечами, поправляя темные очки с алым отливом стекол на тонком аристократическом носу. – Думаю, никак. Впрочем, неважно. Эх… Где же полицейская эта?!

– Кто?

– Ну Церес.

– А-а-а-а-а… – задумчиво протянул гость, смотря на свои руки.

Он вдруг задумался, а что если действительно так? Что если открыв эту дверцу вновь, он выйдет туда, куда должен?..

– Будете заказывать? – раздался бархатный голос официантки. – У нас есть пища на любой вкус!

– Ты знаешь мои предпочтения, – кивнул в ответ женщине мужчина в шляпе, блеснув своей фирменной клыкастой улыбкой.

– Да, господин А, – она кивнула и улыбнулась полными темными губами. Гость же поднял на нее глаза и чуть-чуть вздрогнул. Она красива… была красива. Но серая кожа, белые, как снег волосы и совершенно неживые глаза, абсолютно лишенные даже намека на зрачки, – все это больше напоминало о чем-то мертвом, чем о живой и пышущей здоровьем женщине. Хотя пленительные изгибы тела под скромным платьем читались слишком хорошо. Официантка в ответ посмотрела на гостя. – А вы что предпочитаете?

– М-м-м-м-м… – пытаясь справиться с комом в горле, начал он в ответ. – А есть пироги с картошкой и мясом?

– Конечно. Вам на слоеном или сдобном тесте?

– Сдобном…

– Хорошо. Пить что будете?

– Вино.

Она записала все в блокнот, кивнула и ушла, покачивая бедрами, как шхуна на волнах кормой.

– Не засматривайся. С этой дамой даже я не рискнул бы флиртовать, – усмехнулся А, кивая в сторону ушедшей официантки. – Впрочем, как и никто из присутствующих. Да и тебе ли думать об этом? Ты же помнишь, что ищешь?

– Да…

– Вот и забудь обо всем другом. Передохнём и пойдём дальше.

– Ты хотел сказать, полетим?

– Да, точно, – снова усмехнулся он, доставая тонкую сигариллу из пачки. Аромат вишни и табака отправился в путешествие по залу, пока человек (хотя, человек ли?) раскуривал свой трофей. – Полетим, но сначала поедим.

Но сам гость все смотрел и смотрел на дверь, думая о том, что сказал его спутник. Все никак не получалось сложить общую картину. Не получалось собрать воедино мысли. И он встал, опершись на стол руками, чувствуя под пальцами фактуру натурального дерева и мягкие обводы хорошо и добротно сделанной руками вещи. Он почувствовал, что вот именно это дерево – настоящее. А все вокруг – лишь отражение в зеркале.

И надо сделать всего шаг. Всего один шаг, чтобы выбраться из зазеркалья.

Открыть дверь. Просто открыть дверь.

Гость огляделся. Зацепился взглядом за трактирщика и… увидел в его глазах одобрение. Мол, пора уже сделать то, что должен. И гость решился. Он твердой походкой пошел к двери, дернул ее на себя, открывая. И остановился на пороге. Ведь там, за дверью, уже не было металлического блеска космопорта. Холодный блеск плексигласа сменился задумчивой серостью стен, окружавших осажденный город.

Гость сделал шаг за порог. И прикрыл за собой дверь. Впереди – жизнь. Впереди, возможно, его еще ждали. Надо только добраться до родного острова. Двадцать лет – большой срок.

Гость обернулся, чтобы снова взглянуть на странную вывеску. Но ее уже не было. Была лишь побитая жизнью и гнилью дверца в какой-то загон для скота. Гость криво улыбнулся, поправил тунику, кивнул своим мыслям, стараясь больше не думать о том странном месте, в котором был только что.

А трактир… трактир так и остался там где, и должен быть.

Меж двух миров. Между правдой и вымыслом. Ведь не зря он назывался…

Трактир "Меж двух миров".