Джон Максвелл - Бросай кости

– Это точно, – кивает Микаэлла, оглядывая второго убитого собою солдата.

«Чтобы получить первое задание, доберитесь до Башни и войдите внутрь».

– Не понял, – поднимаю я глаза на Макса. – Так мы сейчас не выполняем задание?

– Выполняем, но оно не основное. Основное будет заключаться в каком-нибудь финальном аккорде этого сюжета.

«Выполнив третье, последнее, задание, доберитесь до верхушки Башни и покиньте игру. Важные пункты. Первое – бросив кости и начав игру, вы уже не сможете ее закончить, не доиграв до конца. Второе – на забудьте первым делом, попав в игру, найти свои кости – без них вы не сможете выполнять некоторые действия, входить в Башню, получать задания и – самое главное – закончить игру. Третье – если попали в безвыходную ситуацию – бросьте кости (данное действие не может быть выполнено более трех раз за Игру). И четвертое – никогда и ни при каких обстоятельствах не передавайте свои кости третьим лицам, даже партнерам по команде. Потеря костей может привести к непоправимым последствиям!»

Складываю лист пополам, а потом еще раз – и засовываю в карман.

– Да на кой черт он тебе?! – ругается Макс. – Лучше второго обшманай своего!

Я осмотрел второй труп и обнаружил у него интересную вещицу – энергетический щит. Тут же сняв его с трупа, я прицепил его на себя и активировал.

– Вау! – смотрит на меня Макс. – Поздравляю, боец! Вещица редкая.

– А у тебя что?

Он демонстрирует черный короткий бластер.

– Занимает всего одну руку, и потому более полезен в таких перестрелках, чем мой громадный. Улучшает параметры, но вещица весьма обычная, на самом деле. Но лучше, чем ничего.

– То же самое, – появляется рядом с нами Микаэлла и показывает свой. Точь-в-точь как у Макса.

– Так, – облизывает Макс пересохшие губы. – Нужно найти ваших ненаглядных и добраться уже до чертовой Башни. Даже не представляю, как она выглядит…

Я иду мимо него и подхожу к монитору. Нажимаю на кнопочку, вызывая интерфейс и подключаюсь к наружным камерам нашего корабля. Переключаюсь с одной на другую, пока на экране не появляется изображение черного космолета, напавшего на нас.

Я чуть было не подпрыгнул от счастья, когда увидел, что его форма немного необычна, и самое странное в ней – это нелепый усеченный конус в самом центре.

– Спорим, – говорю я, оборачиваясь к разговаривающим о чем-то ребятам, – что это и есть ваша хренова Башня?

4

Мы шли по длинному коридору, переодетые в черные костюмы захватчиков.

Шли не спеша.

– Расскажи о последнем пункте, Макс, – прошу я.

– Про тот, где нельзя терять кубики и отдавать их?

– Да.

Коридор, по которому мы шли, был эдаким шлюзом, соединяющим наши два корабля. Через него мы попадем туда, куда нам надо – в эту самую Башню.

– Если потеряешь свои кости, и не сможешь попасть в Башню, то застрянешь в этом мире. К примеру, вот если ты сейчас посеешь свои кости, то мы все перейдем на второй уровень, а ты останешься здесь. И будешь жить жизнью капитана Волкова. Состаришься… и когда-нибудь умрешь. И все начнется сначала – гибернационная капсула, атака, потеря кубов, Башня…

– А если во второй раз я не потеряю кубики?

– Потеряешь. Если потерял их в первый раз, то будешь терять во время каждого повтора. Возможно, какие-то отличия в твоей жизни происходить и будут, но кубы ты будешь терять всегда.

– И так… до бесконечности?

– Пока мы тебя не вытащим. Но это маловероятно. Редко, когда Игра отправляет в Лимб. Шанс один из двенадцати.

– Но это, получается, возможно?

– Все возможно.

Двери вражеского корабля разъезжаются в стороны.

– Почему вас только трое? – интересуется космический пират.

– Остальные сдохли, – отвечает Макс и тут же наставляет на вопрошающего свой черный бластер. Выстрел – и стражник падает. Я быстро беру под контроль левую сторону коридора, а Микаэлла – правую. Макс продолжает разбираться со стражниками, лидера которых только что грохнул.

В моем крыле появляются четверо грозных ребят, и я начинаю перестрелку, предварительно активировав щит. Вскоре все они оказываются на земле, а я касаюсь плеча, которое задевает один из попавших в меня лучей, почему-то не отразившийся энергощитом.

«Пятьдесят семь процентов», – словно издеваясь, докладывает система.

Убедившись, что больше никто не бежит, я быстро перемещаюсь к четырем убитым и обыскиваю их. У троих голяк. И лишь у одного находится хоть что-то более менее стоящее – зеркальный нагрудник, что-то вроде бронежилета, но отражающий выстрелы именно этих футуристических винтовок.

– Класс! – говорит Макс, показываясь мне. – У меня теперь два таких бластера!

– Мальчики! – слышим мы радостный визг Мики и оборачиваемся к ней.

Стандартный шлем Микаэллы падает к ее ногам, а на голову водружается чертовски крутой и стильный шлем с прозрачным стеклом, не скрывающим лица. Волосы тоже теперь не убираются вовнутрь, а ниспадают сзади.

– Я теперь мега-секси, да?! – мы видим, как она прикусывает нижнюю губу.

– Повезло так повезло, – соглашается Макс. – Тут ни дать, ни взять. Легендарный шмот с бота второго уровня – это круто…

– А то! – подпрыгивает она. – Шлем не был на боте – я его из ящика взяла.

И она показывает пальцем на уже раскрытый контейнер.

– Эти два умника куда-то его тащили, я их пришила – ну и всего делов.

Раздавшиеся за моей спиной резкие шаги заставили нас тут же среагировать и принять боевые позиции. Мы прицелились на проход, чтобы начать, если что, стрелять, как в друг из-за угла выныривают двое наших.

– Микаэлла! – радостно говорит один из этих двоих. Он ускоряется и бежит к нам, по пути снимая шлем. Левая половина его формы испачкана кровью, а еще он сильно прихрамывал на правую ногу.

Когда шлем больше не скрывал лица, я запросто узнал того негра, что начинал с нами игру.

– Крис! – кричит Макс, а Микаэлла прямо-таки визжит от восторга. – Ты дожил до этого момента?! Надо будет обязательно это отметить!

Макс тоже снимает свой шлем.

– Макс! Черт возьми, как же я рад, что мы, наконец, встретились. А мы стартанули вдвоем, короче…

– Вдвоем? – спрашиваю я и тут же снимаю шлем. Форма второго солдата, плетущегося вслед за Крисом, но намного медленнее, женская. И та девушка, что внутри костюма, еле движется. Сказать, что она хромает – не сказать почти ничего. – Алла?

Она останавливается. Медленно поднимает руки и снимает шлем. Наружу высыпаются мокрые от пота и местами вымазанные кровью золотые волосы, и через мгновение я вижу безумно прекрасное, хотя и испорченное гримасой страдания и боли, лицо Аллы. Она улыбается, но я понимаю, что делает она это через силу. И вижу, что вот-вот заплачет.

Она бросает шлем на пол и идет ко мне. Я тут же иду по направлению к ней – и, едва я оказываюсь рядом – она бросается на меня и прижимается лицом к моей груди.