Эрин Джой - Бастард. Боги сумрака

Оставались считанные часы до встречи с сыном…

С улицы донесся скрип телеги и ржание лошадей. Всадники спешились. Один из них подошел к бричке, открыл дверцу и взял на руки ребенка, укутанного в меховой плед. Тревожно оглядываясь по сторонам, гвардеец скрылся в замке, войдя через потаенный вход. Король замер в ожидании. Он пригласил в свои покои повитуху. Женщина вошла в опочивальню правителя, поклонилась. Опустила взгляд.

– Глэйра, ты служила королевской семье долгих двадцать лет. Ты помогла моей жене дважды разродиться и взяла на себя воспитание Северины и Мицарель. Я благодарен тебе! Сегодня ты дашь мне клятву и не посмеешь нарушить даже в предсмертный час.

– Да, мой король!

– Через несколько минут в эту комнату принесут моего сына. Ты примешь его, как истинного и законного наследника северного трона. За пределами моего замка ни одна живая душа не должна знать, что мальчик бастард. Мне не скрыть эту тайну от королевской прислуги, войска и церкви, но простолюдины, крестьяне и все жители Неверберга – никто из них не узнает правду. Через несколько недель я проведу тайную церемонию, где признаю бастарда своим сыном.

– Да, мой король!

– Ты день и ночь будешь находиться с мальчиком. Кроме меня, никто не смеет к нему приближаться. Когда он подрастет, окрепнет и научиться различать врагов и верных ему людей – ты обретешь свободу. Я обеспечу тебе безбедную жизнь, ты ни в чем не будешь нуждаться. А это, – он швырнул на стол кошель с звенящими монетами, – плата за молчание и твои грядущие труды.

– Благодарю! – женщина склонила голову.

В королевскую спальню постучали. Кродос набрал полную грудь воздуха и направился к двери. Открыл. Замер. Дрожь била по рукам. По телу. Гвардеец поклонился и протянул королю маленький сверток. Поклонился еще раз и покинул королевские покои.

Кродос взял ребенка. Дверь осталась приоткрыта. Он сел в кресло, аккуратно откинув край пледа.

– Мортем! Сын мой…

Король не мог отвести взгляд от ребенка. Скупая слеза вот-вот и скатиться по его щеке. Томное, тягостное ожидание закончилось – он держал на руках мальчика и не верил собственным глазам.

– Он прекрасен, мой король! – сказала повитуха, смотря на ребенка.

Младенец не плакал. Маленькими ручками он тянулся к Кродосу. Улыбался. Король наклонился, поцеловал мальчика в лоб. Ребенок наморщил лицо, чувствуя колючую щетину отца. В этот момент двери скрипнули, на пороге появилась королева Элана. Лицо бледное. Заплаканное. В руках она сжимала лоскут белой ткани, вытирая им выступившие слезы.

– Элана, жена моя, подойди! Взгляни на … нашего сына! – слегка нервничая, позвал ее король.

Женщина, сделав несколько неуверенных шагов, робко подошла к Кродосу. Ее светлые волосы были спутаны, паутинка усталых морщин облепила лицо. Красными от недосыпания глазами она посмотрела на младенца.

– Какое ты дал ему имя? – сухими губами прошептала Элана.

– Мортем! Мортем Берингер! – гордо произнес король.

– Ммм… красивое имя. Ты его выбрал?

Кродос занервничал.

– Шибата велела называть мальчика Мортем…

– Знаешь, что означает это имя, мой король? Мортем – значит смерть. Бастард принесет беду на северные земли Шоугардена. Прокля́тое дитя погубит нас всех.

– Закрой рот, женщина! Не смей так говорить про моего сына! Ты признаешь его! Примешь, как родного. Кровь от крови! Ты поняла меня?

– Да, Кродос, приму. Твое слово для меня закон, но его грязная, колдовская кровь запятнает твою честь, честь севера и весь твой род… Ты обрек нас всех на страшную участь. Как ты будешь с этим жить, мой король?

Элана бросила брезгливый взгляд на младенца и быстрыми шагами покинула королевские покои.

– Возьми дитя, – Кродос протянул ребенка повитухе, – я приду вечером.

В аббатстве святого Ульрика Красный зал окутало шумное препирательство. Священнослужители, во главе с архиепископом Умфрэем, словно рой жужжащих мух набросились на обсуждение событий, произошедших в замке. Перебивая друг друга, священники выплевывали осуждающие реплики в сторону короля Кродоса. Они не хотели принимать дитя. Не хотели проводить церемонию. Бастард, рожденный в порочной связи между правителем и чародейкой – грязное клеймо для северного королевства, от которого никогда не избавиться.

Архиепископ Умфрэй сидел на каменном троне, смотря на резные деревянные двери. Король Кродос должен прибыть в Красный зал и назначить день и час тайной церемонии.

Священники замолчали. Умфрэй поднялся. В сопровождении королевской свиты в зал вошел Кродос. Властный. Волевой. Правитель быстрым, уверенным шагом подошел к трону. Головы склонились. Недоверчивая тишина повисла в святых стенах. Он присел рядом с архиепископом, откинув длиннополую, меховую мантию, и строгим взглядом осмотрел присутствующие духовенство.

– Я знаю какие речи повисли в воздухе. Я чувствую ваше презрение и негодование! Но я, Кродос Берингер, король северных земель Шоугардена, приказываю вам склониться перед моим решением и принять мой выбор! Вы все дали клятву мне и северу. Так сдержите ее! Завтра к полуночи моя семья прибудет в Красный зал! Королева Элана публично признает Мортема своим сыном, а я – своим законнорожденным, истинным наследником северного трона. Тайная церемония пройдет без изъянов и озлобленных взглядом. Мой сын получит имя, титул и навсегда лишиться клейма – бастард!

– Ваша милость, – привстал архиепископ Умфрэй, – знамя… Скажите, Мортем Берингер войдет в королевскую семью под родовым знаменем – Ледяной рыси? Или же изготовить знамя для бастарда, как принято в других государствах?

– О чем идет речь, Ваше святейшество? – Кродос перевел взгляд на архиепископа.

– Если король дает бастарду свое имя – ему так же полагается личное знамя, что отличается от истинного. Оно должно быть перечеркнуто красной вышивкой. Или к вымпелу добавляют изображение меча от края до края пронзающее полотно.

– Мне не приходилось слышать о подобном, так как мой род никогда не принимал бастарда. Я желаю, чтобы знамя Ледяной рыси покрыло голову моего сына. После церемонии мы все забудем, кем являлся Мортем. В Неверберге эта тайна умрет. Мальчик будет единым, легитимным наследником. Кто осмелиться оголить правду перед другими государствами – примет смерть. Из моих рук!

– Да, мой король! – Умфрэй откланялся.

– Если больше нет вопросов, готовьтесь к церемонии. Вынужден вас покинуть. Ваше святейшество… – Кродос кивнул архиепископу и покинул Красный зал.

14 лет спустя

Мирацель – старшая дочь короля Кродоса, примеряла платье, стоя перед зеркалом. Пятнадцатилетняя. Совсем юная. Она развязала шнуровку на шее, белая камиза скользнув по ее телу, упала на пол. Девушка любовалась своими женственными формами. Тонкими. Изящными. Она провела рукой по обнаженной груди. Еще не сформированной. Приподняла густые светлые волосы, оголяя хрупкое очертание спины. Ей не терпелось повзрослеть, уехать из отцовского замка и больше никогда не возвращаться в эти холодные земли.