Томас Томас - Маска Локи

Острая боль перешла в тупую, и он почувствовал, как немеет рука. Ясно, кристалл перерезал нерв.

Он вгляделся в подвески, ожидая обнаружить отбитый край или торчащий угол. Стекло было чистым, но не отполированным, а граненым. Вероятно, очередная уловка, чтобы усилить игру стекла на свету.

Но что это? Капля крови засохла на стекле – похоже, засохла давно, раньше, чем он порезался. Дю Бор взял кристалл, стараясь не пораниться снова, и потер его большим пальцем. Пятно не поддавалось. Он потер указательным. Безуспешно.

Он нагнулся ближе. Красно-коричневое пятно было внутри стекла.

– Клодина!

– Здесь я, что вы так кричите? – Хорошенькая головка дочери драпировщика просунулась в дверь.

– Я порезался. Принеси ткань перевязать рану.

– У вас есть шейный платок. Он куда лучше тех тряпок, что я называю своим бельем. Перевяжите сами! Тоже мне, мужчина!

– Женщина! – пробурчал дю Бор, размотав платок и наложив его на сведенные края раны. Но передумал и опустил больной палец в стакан с вином. Руку пронзила жгучая боль, что, вероятно, было к лучшему. Пьер оторвал полоску ткани и перевязал рану.

– Друзья! Мои верные друзья! – взывал дю Бор к толпе.

– Пошел прочь, профессор!

– Не нужна нам твоя математика!

– Ты нам не друг!

Пьер попытался еще раз:

– Сегодня солнце лицезрело рождение свободной страны. Настал год номер Один, первый год Новой эры Свободного человека. Мы видим… – Он остановился, чтобы перевернуть страницу написанной речи.

– Мы видим дурака!

– Шел бы ты к своим дамам и господам!

– Аристократов на виселицу!

– Аристократов на виселицу!

«Аристократов на виселицу!» – привычный лозунг, радостно подхватываемый в эти дни уличной толпой.

Пьер дю Бор внезапно вспомнил о большом парфюмерном магазине за рекой, на Монмартре, всего в двухстах метрах отсюда. Магазин был закрыт и заколочен, кому сейчас нужны пудра и ленты? Но во время долгих полуночных прогулок по городу дю Бор видел, что задние комнаты магазина освещены. Кто-то скрывался там. Кто, кроме всеми ненавидимых аристократов, не способных даже найти более безопасное место или покинуть страну?

– Я знаю, где прячутся аристократы, – сказал он.

– Где?

– Скажи нам! Скажи нам!

– Следуйте за мной! – Дю Бор спрыгнул со скамьи, которую он использовал в качестве подиума, и начал пробираться сквозь толпу. Ближайший мост через реку был правее, и, когда он повернул к мосту, толпа последовала за ним, как цыплята следуют за курицей. Несколько солдат-республиканцев незаметно присоединились к народу.

Еще больше людей он собрал, поднявшись на каменный мост. Когда Пьер подошел к магазину, вокруг него было уже более сотни шумных парижан. Остановившись перед темным зданием, он указал рукой на высокое окно, в котором можно было разглядеть слабые отблески света.

Булыжник, вывороченный из мостовой, пролетел над головой Пьера и ударился о доски, которыми крест-накрест была заколочена дверь.

Свет мигнул и погас. А улица внезапно осветилась факелами, зажженными толпой.

Полетели камни, разбивая стекла, откалывая штукатурку.

– Выходите! Выходите! Аристократы!

Пьеру дю Бору казалось, что любая толпа всегда носит с собой факелы, увесистые дубинки, гнилые овощи, толстые бревна для тарана. Без единого его слова горожане начали осаду, действуя как хорошо обученная регулярная армия: разбивая двери, окна, даже оконные рамы, запугивая обитателей шумом и криками.

После десяти минут этого безумия из дома выволокли троих стариков. Судя по одежде, они могли оказаться кем угодно – аристократами, нищими или домочадцами владельца магазина. Но в свете факелов они выглядели очень подозрительно, а потому, несколько раз ударив дубинками, их передали солдатам.

Шестеро гвардейцев подхватили несчастных и быстро увели. Капитан, повернувшись к Пьеру, положил тяжелую руку ему на плечо.

– А теперь ты, гражданин. Кто ты такой и что ты знаешь об этих людях?

– Я Пьер д… – Частица «дю», выдававшая аристократа, застряла в горле. – Я гражданин Бор. По профессии ученый. По вере – революционер.

– Пройдемте с нами, гражданин Бор. У нас есть особое распоряжение относительно таких, как вы.

Они привели Пьера Бора в комнату в Консьержери. Темные, обитые деревом стены и тяжелые парчовые драпировки были освещены множеством ламп с вывернутыми до предела фитилями. Какая чрезмерная трата масла в столь тяжелое для нации время!

В круге света сидел маленький человек, аккуратный и чопорный, в шелковом сюртуке и темных обтягивающих панталонах. Оторвавшись от бумаг, он по-совиному уставился на Пьера и его эскорт.

– Да?

– Этот человек выследил семейство де Шене. Мы привели его сюда прямо из толпы, которую он возглавлял.

– Настоящий зачинщик, да? – Аккуратный маленький человек посмотрел на Пьера более внимательно. Его глаза сузились и, казалось, отражали свет ламп.

– Он способен говорить так убедительно, да?

– Да, ваша честь, – ответил Пьер.

– Никакой «чести», парень. Мы теперь отошли от этого.

– Да, сударь.

– У вас академическое образование, верно? Вы юрист?

– К сожалению, нет, сударь. Классические языки, латынь и греческий, по преимуществу греческий.

– Неважно. Мы поднялись над условностями старых темных времен Людовиков. Итак, вы его хотите?

– Хочу чего, сударь?

– Место в Конвенте. У нас есть вакансии среди монтаньяров и три из них – мои, в награду за административный талант.

– Я хочу его более, чем чего-либо другого!

– Тогда приходите сюда завтра к семи. Мы начинаем работать рано.

– Да, сударь. Спасибо, сударь.

– «Сударь» тоже не наше слово, друг мой. Достаточно простого «гражданин».

– Да, гражданин. Я запомню.

– Не сомневаюсь. – Человек улыбнулся, продемонстрировав мелкие ровные зубы, и снова углубился в бумаги.

Капитан слегка хлопнул Пьера по плечу и кивком указал на дверь. Гражданин Бор кивнул в ответ и последовал за ним.

В коридоре Пьер, набравшись храбрости, спросил:

– Кто это был?

– Как это кто? Гражданин Робеспьер, вождь нашей Революции. Неужели ты его не знаешь?

– До сих пор я знал только имя, но не человека.

– Теперь ты его узнал. А он узнал тебя.

Пьер вспомнил оценивающий взгляд вождя и понял, что это правда.

– Я не могу поддержать это, Бор. Ты просишь слишком много. Он просит слишком много. – Жорж Дантон откинул назад длинные волосы и с шумом втянул воздух.

Бор нетерпеливо топнул ногой. Этот медведь со своей популярностью, которая ему так же к лицу, как и легкая небрежность в одежде, собирался остановить его начинание.

– Неужели ты не видишь, что всеобщая воинская повинность – лучший способ справиться с внешними врагами? – запинаясь, проговорил Бор. – Черт побери! Это республика, а не монархия. Что может быть более естественным, чем объединение народа для защиты своей страны?