Дмитрий Дегтев - Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

Кроме того, KG27 в эти дни пришлось заниматься еще и снабжением немецких войск, отрезанных восточнее Чертково (в 50 км севернее Миллерово). 24 декабря во время подобной миссии пропал без вести со всем экипажем из 5 человек He-111H-6 W.Nr. 4883 «1G+ML» из 3./KG27.

Тем временем советские танки быстро приближались к авиабазам Тацинская и Морозовская. Утром 20 декабря штурман Карл Лихер из 2.(F)/Ob.d.L. в очередной раз вылетел на своем Ju-88D-1 на север от «Таци», чтобы установить местонахождение противника. Часть 2-й эскадрильи группы Ровеля, занимавшейся стратегической воздушной разведкой, с октября базировалась в Тацинской. В середине декабря экипажи получили задание ежедневно следить за двигавшимися с севера советскими танками.

Разведчик поднялся в небо в 10.55. Из-за плотной облачности полет проходил на бреющем – 300 м от земли. Всего в 40–50 км к северу от аэродрома Лихер, в районе реки Березовая, заметил какие-то транспортные средства, движущиеся в южном направлении. Сделав круг над колонной, летчики поняли, что этими «машинами» были танки Т-34! Окрашенные в белый камуфляж, они переваливались через сугробы и катились по степи. Бортрадист тотчас сообщил об увиденном в штаб, а Лихер снял колонну карманным фотоаппаратом. Одновременно с этим второй Ju-88D из 2.(F)/Ob.d.L. обнаружил другое подразделение советских танков севернее железнодорожного перегона Тацинская – Морозовская.

Однако командование 4-го воздушного флота не спешило с эвакуацией аэродромов. Рихтхофен, ссылаясь на прямое указание вышестоящего начальства, разрешил покидать их только в случае угрозы непосредственного захвата. В это время танки группы Гота рвались к котлу с юго-запада, и бесперебойное снабжение 6-й армии имело важнейшее значение.

На следующий день Фибиг, в это время находившийся в Тацинской, получил очередное тревожное сообщение о том, что советские танки достигли реки Быстрая и находятся на подходе к Скосырской. При этом единственным немецким подразделением, которое прикрывало дорогу из этого поселка на Тацинскую, была небольшая боевая группа во главе с начальником штаба VIII авиакорпуса оберст-лейтенантом фон Хайнеманом. Она насчитывала всего 120 человек с одной 88-мм зениткой и шестью 20-мм зенитками, чуть позднее к подразделению люфтваффе присоединился небольшой армейский отряд, правда не имевший тяжелого вооружения. Утром 22 декабря первая советская разведгруппа в составе трех танков с десантом появилась у Скосырской. В течение всего дня немцам удавалось сдерживать атаки. А из Тацинской, несмотря на царившие там «чемоданные настроения» (румынские самолеты покинули базу заранее, даже не посоветовавшись с союзниками), тем временем продолжали регулярно взлетать транспортники с грузами для 6-й армии. Ночью фон Хайнеман доложил, что его группе не хватает боеприпасов, подкрепления не приходят, при этом русских становится все больше, а вокруг нарастает шум танковых двигателей.

Утро 24 декабря в «Таци» также началось в состоянии общей тревоги. Из-за высокой влажности обледенение самолетов наступало уже на высоте 80 м, что делало полеты «Штук» и других ударных самолетов невозможными, а также затрудняло воздушную разведку. Сразу после рассвета штабной «Шторьх» слетал к Скосырской. Летчики видели, что в поселке все еще идет бой, при этом вокруг него находится не менее 60 советских танков. В 10.00 Фибиг позвонил Рихтхофену и доложил обстановку, но тот снова сослался на категоричный приказ «сверху» – «преждевременная эвакуация запрещается». Видимо, кто-то все еще надеялся, что обстановка каким-то чудесным образом стабилизируется. Однако уже в полдень стало известно, что Скосырская занята Красной армией, а немецкие подразделения спешно бегут на юг по голой степи. По приказу Фибига вылетевшие из Морозовской «Штуки» дважды нанесли удары по советским танкам, что позволило в очередной раз задержать их.

Вечером в Тацинской была объявлена третья – высшая степень боевой тревоги. А в 21.00 стало известно о том, что как минимум три танка достигли железнодорожного перегона Тацинская – Морозовская, после чего телефонная связь с последней оборвалась. Немцам казалось, что враг вот-вот появится из-за ближайшего холма, однако вместо них в 23.00 из зловеще выглядевшей северной тьмы выехала разведгруппа на бронетранспортерах, которая сообщила, что ближайшие советские танки все еще находятся в 23–25 км отсюда. Эта новость позволила измотавшемуся Фибигу и членам его штаба лечь спать.

Но «мертвый сон» командиров люфтваффе в Тацинской был по-военному короток. Уже в 02.00 24 декабря Фибиг говорил по телефону с Рихтхофеном, который поздравил его с награждением Рыцарским крестом. А уже через полтора часа на окраине Тацинской взорвались первые снаряды, один из которых уничтожил радиомачту. Теперь о «преждевременности» не могло быть и речи! В 04.15 невыспавшийся Фибиг покинул свой блиндаж и поехал на аэродром руководить эвакуацией. Сам поселок выглядел совершенно безлюдным, а видимость составляла всего 100–200 м. Все это выглядело угрожающе, и командиры люфтваффе боялись в любой момент увидеть появившийся из мглы танк.

В 05.00 рискованное задание провести разведку и установить точное местонахождение русских было поручено унтер-офицеру Рудольфу Киешу из 2.(F)/Ob.d.L. Тот поднял свой Ju-88D-1 с заранее прогретыми двигателями на небольшую высоту, после чего совершил облет северных окрестностей «Таци». Несмотря на темноту и небольшой снег, Киеш с ужасом увидел хорошо выделявшиеся на фоне степи силуэты танков Т-34 уже в 5–6 км от собственной авиабазы! А когда самолет-разведчик вернулся туда – в 05.20, снаряды уже взрывались на окраине аэродрома. Только после этого все четыре экипажа 2.(F)/Ob.d.L. получили приказ немедленно перебазироваться к остальной части своего подразделения – в Ростов-на-Дону.

В 05.30 Фибиг наконец отдал приказ на взлет всем самолетам и немедленную эвакуацию, а через десять минут первые «Юнкерсы» покатились по занесенным снегом полосам. «Невозможно даже описать творившийся там хаос , – вспоминал штурман Макс Лагода из 2.(F)/Ob.d.L. – Снег, минус 35° и кольца сгоревших самолетов вокруг площади». Незадолго до взлета он наблюдал катастрофу транспортного самолета, угодившего в воронку от снаряда. Но летчикам группы Ровеля повезло, все 4 самолета сумели благополучно взлететь и через два часа приземлились на новой авиабазе. Добавим, что память немного подвела и Лагоду, фактически в этот день стояла теплая погода, температура воздуха была около 0 градусов!

В 06.00 артиллерийский обстрел аэродрома усилился, а через семь минут только что приехавший туда майор фон Бургсдорф из 16-й танковой дивизии доложил Фибигу, что в поселке дикий переполох, на улицах появились советские танки и пехота, а никакой обороны больше нет. Тем временем, несмотря на периодические взрывы и свист снарядов, транспортники продолжали взлетать и быстро исчезали во мгле. Вскоре настал черед и штабного Ju-52. «06.15. Взлет , – писал в дневнике Мартин Фибиг. – Видимость примерно 500 м, граница облаков на 30 м. „Юнкерс“ взлетает очень тяжело, правый мотор сбоит. В машине: полковник Овердик, майор Штолльбергер, обер-лейтенант Друбе, лейтенант Тауш, гауптманы Бистерфельд, Пекрум и Кубланк… Почти весь полет вслепую, подняться выше облаков невозможно – даже на 2400 м верхней границы еще нет. Никакого обледенения – огромная удача!» В 07.25 (по берлинскому времени) самолет Фибига благополучно приземлился на аэродроме Ростов-Вест.