Дмитрий Дегтев - Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

Наши летчики и зенитчики доложили о том, что сбили 20 транспортных самолетов. По немецким данным, было потеряно только пять. Ju-52 W.Nr. 7153 из I./KGzbV172 был выведен из строя в Питомнике. Ju-52 W.Nr. 3323 из KGr.zbV102, Ju-52 W.Nr. 5651 и Ju-52 W.Nr. 6740 из KGzbV172 были потеряны на аэродроме Басаргино (в южной части котла). А санитарный Ju-52 W.Nr. 3006 из San.Flugber.17 был сбит советскими истребителями.

Но самую болезненную потерю в этот день понесла итальянская авиация! SM-81T «M.M.20257» из 246-й транспортной эскадрильи после вылета с аэродрома Питомник в 14.18 был сбит советским истребителем в 4 км северо-восточнее Югановки. За штурвалом этого самолета находился лично командующий ВВС Италии на Восточном фронте (A.R.M.I.R.) генерале Энрико Пецци! Погиб весь экипаж самолета и все пассажиры, находящиеся на борту, в том числе начальник медицинской службы 8-й итальянской армии колонелло (полковник) Франческо Боццетти и офицер из штаба пехотной дивизии «Торино» маджоре (майор) Романо. С большой долей вероятности можно утверждать, что SM-81T сбил командир 9-го гвардейского ИАП подполковник Лев Шестаков. Именно он в этом районе и в это время доложил про сбитый Ju-52 [55] Об участии в снабжении 6-й армии союзников Германии будет рассказано в конце главы. .

Тем временем в немецких штабах стал обсуждаться некий новый план деблокирования 6-й армии, одобренный фюрером. Рихтхофен и Фибиг получили указание любой ценой обеспечить снабжение «фестунга» в течение как минимум полутора месяцев, увеличив при этом объем перевозок до 550 тонн в сутки. Для этого штабу VIII авиакорпуса было обещано большое количество четырехмоторных самолетов Ju-90, Ju-290 и FW-200. «Высочайший уровень напряжения будет сопутствовать 6-й армии до ее самого последнего дня , – писал в дневнике воодушевившийся было Фибиг. – Если она победоносно выстоит, то мы выиграем битву за Сталинград и, возможно, и всю войну» . Рихтхофен же по-прежнему верил в то, что Гитлер «все делает правильно», но он не знает всей картины происходящего, а потому-де в «низах» начинается мышиная возня. В этом и заключались, по его мнению, причины последних крахов.

Вплоть до Рождества, когда офицеры и солдаты 6-й армии верили в скорое деблокирование извне, в котле царили относительный порядок и дисциплина. Ситуация отчасти напоминала происходящее на лайнере «Титаник». После того как огромный и «непотопляемый» корабль столкнулся с айсбергом, большинство членов команды и пассажиров не проявляло особого беспокойства. В первые минуты все были уверены, что с судном все будет в порядке, оно точно не потонет, да и помощь наверняка подоспеет. Однако когда крен на нос стал усиливаться, начался спуск шлюпок, а на лицах матросов появилась явная тревога, появилась сначала легкая, позже серьезная паника, которая с каждой минутой усиливалась. Когда же нос стал погружаться в воду и притом никаких признаков помощи извне не виделось, лайнер охватил хаос и смятение… Вот и рождественские дни в Сталинграде примерно соответствовали положению «Титаника», когда до людей дошло, что он все же может уйти под воду! Тревога на лицах Паулюса и его штаба передавалась командирам корпусов и дивизий, от них командирам полков и батальонов, а солдаты, видя ухудшающееся настроение офицеров, постепенно осознавали, что фюрер может и не выручить. Особенно отчетливо смена настроений чувствовалась именно в местах посадки на самолеты.

Положение 6-й армии становилось все хуже. В огромном котле стало не хватать не только продовольствия, но и дров. Треть войск жила в бункерах и подвалах, многие спали в землянках среди голой степи. В декабре начались бесчисленные случаи обморожения, и тысячи солдат замерзали до смерти. Особую тревогу вызывало положение огромного числа раненых. Сотни их доставляли на аэродром Питомник, где они прямо на снегу дожидались эвакуации, также часто умирая от холода. Даже опытные экипажи, возвращавшиеся из котла, испытывали настоящее потрясение от увиденного там. Ничего подобного в окруженном 10 месяцами ранее Демянске не наблюдалось.

Хельмут Вельц, воевавший в 6-й армии в составе одного из саперных батальонов, так описывал происходящее в Питомнике: «По краям летного поля стоят истребители, несколько пикирующих бомбардировщиков Ju-87, а в одном из углов – одинокий полуразвалившийся и ободранный грузовой планер. Одному небу известно, как залетел к нам этот вояка с Западного фронта. Слева высится радиолокационная башня – остроконечное сооружение высотой метров двадцать пять. Перед ней блиндажи штаба снабжения, который по заданию армии распределяет поступающие сюда грузы между корпусами, дивизиями и войсковыми группами. Справа – помещения командования аэродрома. Позади видны две большие госпитальные палатки. У входа в них – санитарные машины, носилки, ковыляющие фигуры раненых и с деловым видом снующий персонал…

К аэродрому как раз приближается Ju-52. Он еще катится по земле, а все уже приходит в движение. Из блиндажей, палаток и снежных ям к самолету бегут солдаты. Справа мчится легковая автомашина, слева – две. Из них выскакивают офицеры в толстых шубах и поспешно берут курс на самолет, за ними торопятся денщики с чемоданами. Все хотят улететь, около двери в кабину образуется полукруг. Но в самолете найдется место, пожалуй, лишь для четверти желающих. А их становится все больше. Они штурмуют самолет, пробиваясь вперед, локтями и кулаками отталкивают остальных, дерутся, оттаскивают друг друга. Летят на землю шапки и фуражки, мелькают трости, падают те, кто послабее. Первые солдаты уже карабкаются по приставной лестнице, цепляются за перекладины, за дверь, за днище кабины. Среди них зажаты офицеры, слышно, как они ругаются и вопят во все горло, грозят, но это не оказывает никакого воздействия. Здесь не помогут ни чины, ни погоны, здесь все решают крепкие кулаки и здоровые хваткие руки. А между тем самолет предназначен для эвакуации тяжелораненых и больных…

А еще дальше, позади, лежат на носилках тяжелораненые. Санитары протащили их через весь аэродром, но внести в машину не могут. Только потом толпу оттесняют солдаты аэродромной службы; это им, видимо, не впервой, так как со своим делом они справляются хорошо. Теперь наконец можно приступить к разгрузке самолета» .

«Число раненых, взятых с собой, определялось в зависимости от состояния ходячих или только лежащих , – говорилось в рапорте Велтнера из KG27 – Versorgungseinsätze nach Stalingrad. – В среднем мы приглашали в нашу машину 12–18 раненых, в зависимости от их состояния. Во время обратного рейса у них поднималось эйфорическое настроение. Они верили, что больше ничего не может случиться и они спасены. Солдаты казались на удивление спокойными в этой ситуации. Тяжелые погодные условия, недостаточное питание и постоянные боевые действия вызывали безразличие, смешанное с физической немощностью. Поэтому большая часть солдат была не в состоянии ясно мыслить. Иначе было с ранеными, с которыми мы лично контактировали при погрузке и у которых был обратный билет. У них явно сильно активизировалась воля к жизни благодаря обладанию билетами на обратный рейс. Несмотря на свое более или менее серьезное ранение и несмотря на усталость, они во многих случаях были бодры и использовали любую возможность, чтобы занять место в самолете. Если же из-за перегрузки самолета эта надежда не оправдывалась, их настроение менялось на агрессивное. Они с силой и безрассудством стремились пробиться к самолету. Чтобы предотвратить такие события, мы снабжали хлебом и частью нашего бортового питания „коммандос“, которые должны были организовать погрузку раненых, а также осуществлять наблюдение за ранеными. Случалось, что некоторые раненые цеплялись за входной люк (под фюзеляжем машины) и скрючивались, так что взлет был невозможен» .