Кристофер Шорз - Война в воздухе за Югославию, Грецию и Крит 1940-41

«Мы втроем патрулировали в сумерках над нашими отступающими войсками, когда внизу на земле внезапно стали вспыхивать огни, один за другим, особенно вдоль дороги и вокруг нашего аэродрома. Мы и так очень нервничали, а от вида этих огней стало еще хуже – они означали, что вражеские истребители обстреливают наши войска с предельно малой высоты, а мы их не видим. Гаснущий дневной свет вместе с их отличным камуфляжем делал их почти неразличимыми на фоне земли. Невозможно было разглядеть что-то в сумерках внизу среди полей, лесов и бесчисленных вспыхивающих огней. Там внизу под нами были целые стаи вражеских машин, но будь я проклят, если я их видел! От начала до конца этого патрулирования я был на взводе. Я не прекращал вертеть головой туда-сюда, боясь, что немецкие истребители прикрытия могут внезапно спикировать на нас сверху. Меркнущий дневной свет, пожары на земле, густые столбы черного дыма, невидимые вражеские машины, понимание, что скоро из-за нехватки горючего нам придется садиться, пока противник господствует в воздухе – от всех этих мыслей легче не становилось. В конце концов мы больше не могли оставаться в воздухе и пошли на посадку. Роща, в которой мы маскировали наши машины на земле, была вся в огне. Тридцать немецких двухмоторных истребителей обстреливали аэродром из пушек и пулеметов за несколько минут перед нашей посадкой – и снова мы их не видели. Когда я говорю «мы», то имею в виду нас двоих, следовавших за командиром, потому что, как ни странно, наш командир их видел, как он потом признался. Его решение не атаковать их многим может показаться трусливым. Но его решение имеет вполне разумные оправдания, и признаюсь, что я на его месте сделал бы то же самое. Если предположить, что мы бы атаковали и сбили бы каждый по четыре самолета (что практически невозможно и в любом случае крайне маловероятно), противник едва ли заметил бы разницу, а мы, несомненно, понесли бы тяжелые потери. Наш командир утверждал, что в этом случае атаковать было бы не только неразумно, но и просто глупо, особенно учитывая, что мы двое были тогда довольно неопытными пилотами. Как бы то ни было, слава Богу, что он решил именно так».

На аэродроме все исправные «Харрикейны» готовились к взлету в 18:00 для патрулирования над портом, но когда аэродром атаковали около 40 «Мессершмиттов» Bf-110 из I/ZG 26, на патрулирование взлетели только два истребителя (флайн-офицер Кок и пайлот-офицер Даль). Все остальные «Харрикейны» на аэродроме получили попадания, но пилоты успели выбраться из них и укрыться в траншеях, только сержант Тед Хьюитт был ранен осколком в спину. Bf-110 атаковали аэродром около 40 минут, снова и снова обстреливая все горящие обломки. Солдаты и пилоты на земле, прятавшиеся в траншеях и среди оливковых деревьев, стреляли по низколетящим «Мессершмиттам» из винтовок и пулеметов. Капрал Кимбер из 33-й эскадрильи попал одному из них в правый двигатель, и из мотора пошел дым. Коммодор авиации Григсон стоял посреди поля и хладнокровно стрелял по немецким самолетам из винтовки.

В ходе этого налета на базе Аргос было уничтожено 13 «Харрикейнов», в том числе последний разведывательный «Харрикейн» 208-й эскадрильи. Почти все греческие самолеты на аэродроме также были уничтожены. Пилоты Люфтваффе заявили о 53 уничтоженных самолетах на аэродроме Аргос. После налета только два «Харрикейна» еще могли подняться в воздух. Также уцелели пять машин, находившихся в то время в воздухе. Два из них – «Харрикейны» Кока и Даля вернулись на разгромленный аэродром вскоре после того, как улетели «Мессершмитты». На подходе к Аргосу Даль заметил маленький двухмоторный самолет, и, приняв его за немецкий разведчик, спикировал на него и зашел в хвост. Едва он приготовился атаковать, как «Харрикейн» флайн-офицера Кока поравнялся с ним и покачал крыльями. Только тогда Даль разглядел, что намеченная им жертва – транспортный « Дрэгон Рэпид» RAF, направлявшийся на аэродром, чтобы принять участие в эвакуации.

Также в тот день Люфтваффе атаковали аэродромы Мениди, Мегара и Хассани. Пилоты Bf-110 из II/ZG26 заявили об уничтожении двух двухмоторных самолетов на аэродроме Мениди, один Bf-110 из 6-й эскадрильи был сбит зенитным огнем, его пилот остался жив, но стрелок погиб. На аэродроме Мегара было уничтожено шесть самолетов, на базе Хассани – четыре. В числе уничтоженных были шесть греческих гидросамолетов «Дорнье» Do-22KG из 2-й эскадрильи EVA, переоборудованных колесными шасси вместо поплавков. Один «Мессершмитт» Bf-109E из III/JG77 разбился при посадке в Альмиросе.

У входа в бухту Суда (Крит) пикировщики Ju-87 атаковали 300-тонный вооруженный траулер «Сиверн» (бывшее китобойное судно). Капитан и несколько человек из экипажа были убиты, но траулер остался на плаву. Вероятно, при возвращении из этого налета пилоты «Штук» заметили пришвартованную в бухте Скараманга летающую лодку «Сандерленд» ‘P’ L2161 из 230-й эскадрильи RAF и атаковали ее. «Сандерленд» пытался взлететь на трех моторах, но безуспешно, и пилот флайт-лейтенант Мак-Колл был вынужден вернуться к причалу. Семь «Юнкерсов» Ju-87 обстреливали «Сандерленд» из пулеметов, и летающая лодка получила множество попаданий. Загорелись внутренние топливные баки, и «Сандерленд» быстро охватило пламя, вспыхнул и стоявший рядом лихтер, с которого осуществлялась заправка. Двое стрелков в верхних огневых точках «Сандерленда», сержанты Кордери и Старки, оставались на своих постах и продолжали вести огонь по немецким самолетам. Они заявили об одном сбитом Ju-87 и одном поврежденном. Вероятно, во время этого боя над Скарамангой появились «Харрикейны» сержанта Джендерса и его ведомого, и атаковали «Юнкерсы». Оба стрелка были в конце концов вынуждены покинуть тонущий и горящий «Сандерленд». Когда они прыгнули в море, оказалось, что один из них не умеет плавать, и второй помог ему добраться до берега. Впоследствии их обоих наградили Военной Медалью (Military Medal).

Во время другого налета на бухту Суда тем утром, патрулировавший истребитель «Бленхейм» Mk IF флайн-офицера Р. Блейквея из 30-й эскадрильи RAF атаковал два «Юнкерса» Ju-88, но без заметных результатов. Еще несколько «Бленхеймов» из той же 30-й эскадрильи прилетели на базу Элефсис, чтобы забрать оставшихся там несколько человек из личного состава 33-й и 80-й эскадрилий RAF. Пока шла погрузка, флайн-офицер Ричардсон осмотрел оставленный на аэродроме «Бленхейм» Mk IF с разбитым хвостовым колесом. С помощью других пилотов и механиков удалось поднять хвост «Бленхейма» на тележку и вывести самолет на ВПП. Ричардсон успешно взлетел на этом «Бленхейме» и благополучно посадил его в Малеме, где самолет отремонтировали.