Вадим Чирков - Зажги звезду. Рассказы о красных следопытах

Венцом этой истории, венцом поиска красных следопытов, который начался со случайного воспоминания приехавшего в Хаджимус ветерана войны, было то, что улицу Пилотную в селе Широкое Днепропетровской области переименовали в улицу имени Николая Курило. И этим же именем назвали новую улицу в селе Хаджимус.

Следопыты разных сел и городов ведут поиск по-разному. Встречаясь, они делятся опытом. Широковцы с интересом рассматривали альбом с надписью на обложке «Разыскиваем… Хочу о них знать», а хозяева его рассказали историю поиска, который начался с одной фразы-строчки в этом альбоме.

Мы уже говорили, что в Хаджимус приезжает много ветеранов войны и родственников погибших. Встречают их всем селом, принимают как родных. Как тех, кто давно покинул дом и вот вернулся. Однажды приехавших разместили в школе. Лидия Максимовна попрощалась с ними, пожелала спокойной ночи… А утром не нашла в школе ни одного человека! Оказывается, только она ушла, как нахлынул в школу сельский народ и разобрал всех по домам. До- поздней ночи не прекращались воспоминания и рассказы, женщины плакали, вспоминая полегших здесь мужей и сыновей, и роднились, плача, с сельчанами навсегда…

Утром бывшие солдаты шли по селу, которое далось такой кровью: 810 жизней отдано за его свободу. Сидели в музее красных следопытов, оглядывая стенды, посвященные героям, фотографии, читали газетные вырезки о подвигах. Передавали из рук в руки альбом с надписью на обложке: «Разыскиваем… Хочу о них знать…»

Вот так и появилась в нем запись полковника в запасе Александра Ивановича Петрухнова. Он хотел, чтобы следопыты начали поиск Ксении Лопатиной, медсестры, молдаванки, человека необыкновенной храбрости.

Ксения Лопатина, — рассказал Александр Иванович, — воевала в 93-й стрелковой дивизии. В бою на Шерпенском плацдарме у 7-й батареи 100-го артполка при отражении танковой атаки кончились снаряды. Танки приближались, за ними шла пехота, а пушки молчали… Командир был ранен. Тогда-то бойцы и услышали громкий голос Ксении Лопатиной, медсестры:

— Автоматы к бою! Приготовить гранаты!

В этой схватке медсестра уничтожила дюжину фашистов, но была ранена. Лежала в госпитале, потом догоняла свою часть.

«Она, помнится, 1923 года рождения, отчество ее, кажется, Федоровна. Ксения прекрасно говорила на румынском, иногда заменяла переводчика. Воспитывалась, опять не уверен, в детдоме.

Очень прошу красных следопытов узнать об этом человеке как можно больше…»

Как начать поиск? Откуда?

Из Хаджимуса пошли письма в детские дома Молдавии. Первое — в Тирасполь: «…существовал ли ваш детский дом и до войны? Если да, не было ли в списках девочки по имени Ксения Лопатина? Во время войны она совершила подвиг…»

Ответа приходилось ждать подолгу: работникам детских домов надо было поднимать архивные документы.

Один за другим вскрывают конверты следопыты. Ответ все тот же: в списках Ксении Лопатиной не обнаружено. Не обнаружено. Не обнаружено…

Итак, в детских домах Молдавии сведений о Ксении Лопатиной нет. Начинать писать на Украину? Но ведь Лопатина говорила на молдавском!

Летом красные следЬпыты отправились в поход по местам боев 93-й стрелковой дивизии: Шерпены — Хаджимус — Кицканы — Котовск — Сэратэ-Галбэнэ. Дальше она воевала в Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии.

Океанскими валами вздымались за окном автобуса зеленые холмы, меж холмами лежали глубокие долины, по дну которых были рассыпаны игрушечные села: красные, серые и зеленые крыши, голубые стены.

Каждый холм и каждое село дивизия брала с боем, оставляя на освобожденной земле солдатские могилы. Сейчас в каждом селе стоит памятник павшим, у подножия которого — цветы.

Местные следопыты показывали гостям оружие боев (о нем все говорили со знанием дела), фотографии, называли известные им фамилии командиров полков и рот. Иногда гости видели знакомое имя на мемориальной доске…

Фамилии Лопатиной они не нашли ни на одном из памятников.

А вот на встречи со старыми солдатами им везло — сталкивались с ними везде, куда бы ни приехали.

…Дядька поначалу ничем не привлек их внимания. Пожилой, коренастый, жесткий чубчик, пробитый сединой. Сидел на автобусной остановке, придя, видимо, намного раньше срока: с досадой поглядывал на часы, будто они в этом виноваты. С ним был небольшой новехонький чемоданчик, и одет был дядька в костюм, похоже, прямо из магазина, так что, окажись на его рукаве ярлычок, ребята не удивились бы. Костюм сидел на дядьке мешком, и вообще, к костюмам, видно было, он не привык: все время ерзал шеей, которая не хотела мириться ни с жестким воротником новой же рубашки, ни с воротом пиджака. Однако были на пиджаке наградные планки, и ребята искоса на них поглядывали…

И ветеран разглядывал их, пытаясь, верно, понять, что делают в Новотроицком эти незнакомые ребята.

К тому же он явно хотел поговорить — все чаще останавливал взгляд на Лидии Максимовне.

Не выдержал, поднялся.

— Здравствуйте, — сказал он, хотя они сидели вместе уже минут двадцать.

— Здравствуйте, — ответила Лидия Максимовна.

Не зная, как продолжить, сел рядом. Помолчал, поерзал шеей.

— Вот, тоже еду…

— Куда? — вежливо спросила Лидия Максимовна.

Дядька сразу ожил.

— Дак в Ташкент же! — чуть не вскричал он. — В Ташкент, понимаешь ли, еду! К другу! — Он был гораздо старше Лидии Максимовны и сразу перешел на <���ты», уравняв ее с ребятами.

— Это хорошо, — так же вежливо одобрила идею руководитель похода.

— Еще как хорошо! — воодушевился поддержкой дядька. — С самого, понимаешь ли, сорок пятого не виделись! Жизнь, можно сказать, прошла!

— Так вы, наверно, вместе воевали?

— Воевали… — Он растянул это слово. — Мы с ним, с Колькой-то, до Вены дошли. Вену, понимаешь ли, брали! Да…

Ребята один за другим собирались вокруг них.

— Так что же — за сорок лет ни разу и не виделись?

— А как увидеться? — удивился дядька. — Как увидеться-то? Некогда! Я на ферме всю жизнь — не до отдыха. Да еще дом, да еще дети, понимаешь ли. Не до поездок тут.

— Как же…

— А вот сейчас и скажу — как, — перехватил он вопрос. — На пенсию вышел — раз. Говорить дома не с кем — два…

— А что — жена…

— Да нет, жива! С внуками она, до меня ли! Я уж какой год — г- как внуки завелись — дома ее не вижу. А сосед мой, с которым мы все разговаривали, в этом году помер. Ну, и вспомнил я о друге… А тут как раз бесплатная поездка ветеранам…

Следопыты сгрудились вокруг, улыбались.

— Думаю: дай поеду. Колька ведь! Встретимся, обнимемся. За стол сядем… Потом, понимаешь, ли, споем. — Дядька понизил голос, заговорил почти шепотом, словно передавая секрет. — Песня у нас, понимаешь ли, одна на двоих была. Русская, старая: про казаков. Вот ее и споем. У одного меня не получается, не так, понимаешь ли, пою, — а он ее хорошо выпевает… Вспомнить нам есть что. Войну почти всю прошли — и живы остались. Кого похоронили — о тех поговорим, вспомянем. Бои кой-какие… — Сказав про бои, вытянул вдруг шею, словно увидел кого-то вдали. Потом вздохнул. — Вот только с адресом Колькиным туго. Нет у меня его адреса. Совсем нет: мы, понимаешь ли, не переписывались.