Василий Молодяков - Первая мировая: война, которой могло не быть

Союза с Францией и Англией Извольский добился — антигерманское «сердечное согласие», включавшее также Японию, окончательно оформилось в 1907 г. Зато с проливами он потерпел полное фиаско, переоценив как свою сделку с Эренталем, так и дружественность позиции Лондона, за что его иронически прозвали «Наполеоном, начавшим с Ватерлоо». Аннексия Австрией Боснии и Герцеговины и отсутствие реальной поддержки со стороны России усилили радикальные настроения в Сербии, подогреваемые обещаниями Извольского о содействии в будущем. Мстительный и самолюбивый министр воспринял поражение в боснийском кризисе не как свой провал, но как нанесённое ему личное оскорбление, требовавшее отмщения. В 1909 г. он решил уйти в отставку и стал проситься на пост посла в крупной европейской столице, который тогда считался более важным и престижным, чем пост министра. В следующем году появилась вакансия в Париже, куда Извольский и отправился. «Здесь он мог, — писал Фей, — отныне посвятить всю свою неутомимую энергию, всё своё искусство интриги установлению более тесных связей между Россией, Францией и Англией. Теперь он убедился, что только с их поддержкой и путём увеличения вооружений можно избежать в будущем подобного дипломатического поражения или в случае необходимости рисковать войной».

Преемником Извольского стал товарищ (заместитель) министра Сергей Сазонов, свояк Столыпина, человек, по общему мнению, неглупый, но склонный поддаваться посторонним влияниям и не имевший опыта самостоятельной дипломатической работы, кроме миссии в Ватикане. Язвительный граф Сергей Витте заметил: «Если бы Сазонов не был свояком Столыпина, он закончил бы карьеру посланником в Мюнхене». Как и его предшественник, Сергей Дмитриевич был сторонником Антанты и противостояния Тройственному союзу,. Однажды он заявил британскому послу в Петербурге: «Союз с Англией — альфа и омега моей политики. Жалею только о том, что не я подписал его. И завидую Извольскому, поставившего под ним свою подпись».

Дипломат Юрий Соловьёв утверждал, что «Сазонову оставалось лишь покрывать своим авторитетом министра выполнение замыслов своего более умного и энергичного предшественника, забравшего к этому времени из Парижа все нити русской внешней политики в свои руки». В сказанном есть несомненное преувеличение: к 1914 г. Извольский контролировал лишь одно, хотя и очень важное направление российской дипломатии — французское, и в этом качестве действительно сыграл значительную роль в подталкивании Европы к войне.

Дальнейшая политика Петербурга развивалась в русле усиления блокового противостояния в Европе. Не будем подробно останавливаться на событиях 1910—1913 гг., которые характеризовались нарастанием напряжённости на Балканах, включая очередную попытку России взять проливы под контроль, частичные мобилизации войск, затем войны славян против Турции и между собой. В начале декабря (нового стиля) 1913 г. Сазонов представил царю секретный доклад. Начав с того, что «стремиться к какому-либо росту нашей территории совершенно не входит в наши прямые интересы» и что «задачи внутреннего развития России возлагают на нас в первую очередь обязанность сохранить мир», министр констатировал политическую обречённость Османской империи и, следовательно, возникновение необходимости взять под контроль Босфор и Дарданеллы.

«Проливы в руках сильного государства — это значит полное подчинение экономического развития всего юга России этому государству, — сделал вывод министр. — Тот, кто владеет проливами, получит в свои руки не только ключи от Чёрного и Средиземного моря — он будет иметь ключи для поступательного движения в Малую Азию и для гегемонии на Балканах». Отклонив как неудовлетворительные все предложения о демилитаризации и

«Демарш Чарыкова»: в октябре 1911 г. посол в Константинополе Николай Чарыков, действуя формально по своей инициативе, попытался добиться признания за Россией преимущественного права на свободу действий в районе проливов, обещая взамен расширение двустороннего сотрудничества. Турция отказалась от предложений. Против изменения статуса проливов выступили европейские державы, включая Англию и Францию. В условиях возникшего кризиса Сазонов дезавуировал действия посла заявлением о том, что Россия вопрос о проливах официально не поднимала. нейтрализации проливов, которые не давали России преимуществ по сравнению с другими державами, Сазонов настаивал на разработке программы политических и военных мер для успешного осуществления экспансии.

В этом либеральная оппозиция во главе с кадетом (конституционным демократом) Павлом Милюковым была едина с самыми агрессивными кругами правящей верхушки. «Чёрное море должно быть защищено от прохода туда иностранных судов, — категорически заявил Милюков уже после начала войны, — тогда как русские военные корабли должны иметь свободный выход» в Средиземное море. Думская «оппозиция Его Величества» и по большей части разделявшая её взгляды петербургская и московская печать были настроены проантантовски: одним больше нравилась французская республика, другим британский парламент — и решительно против Германии.

Особый интерес представляет следующий фрагмент доклада Сазонова: «Повторяя высказанное пожелание о возможно более длительном поддержании status quo [7] Существующее положение (лат.) , приходится также снова повторить, что вопрос о проливах едва ли может выдвинуться иначе, как в обстановке общеевропейских осложнений». В переводе на язык практической политики это означает, что взять проливы под контроль Россия сможет только в результате европейской войны, но, несмотря на это, не отказывается от своего намерения. Государственные мужи той эпохи — не только в России — вообще как будто не боялись войны, понимая, что не им воевать, и легкомысленно полагая, что она будет короткой.

Именно с такой точки зрения министр проанализировал существующий расклад сил: «Последние (т. е. «общеевропейские осложнения». — В. М.), если можно судить по нынешним условиям, застали бы нас в союзе с Францией и возможном, но далеко не обеспеченном союзе с Англией, или же при доброжелательном нейтралитете этой последней. На Балканах мы, в случае общеевропейских осложнений, могли бы рассчитывать на Сербию, а может быть, и на Румынию». К союзникам можно было добавить Черногорию — две дочери короля Николая I были замужем за русскими великими князьями — поскольку эта небольшая страна имела важное стратегическое положение на побережье Адриатического моря. Главными противниками Сазонов назвал Австрию и Болгарию.