Борис Соколов - Тайны Второй мировой

Как известно, коллаборационизм, т.е. сотрудничество населения с оккупационными властями и армией враждебного государства, существовал во всех оккупированных Германией европейских государствах. Однако характер и соотношение разных видов коллаборационизма различались между собой в зависимости от страны и народа. Созданные при германской поддержке правительства Словакии и Хорватии должны рассматриваться как союзники рейха, а не коллаборационисты, поскольку располагали собственной армией, полицией и административным аппаратом. Более сложно определить положение правительства Виши во Франции. До полной оккупации страны в ноябре 1942 г. оно было ближе к положению хорватских и словацких властей. Позднее вишисты, на наш взгляд, стали подобны по типу коллаборационистам в германских протекторатах Богемии и Моравии, Дании и Норвегии. Там местные власти располагали собственной полицией и администрацией, функционировавшей, однако, параллельно с германскими полицейскими и административными органами.

(См.: Кудряшов С.В. Предатели, «освободители» или жертвы войны? Советский коллаборационизм (1941–1942) // Свободная мысль, М., 1993, № 14. С. 91.0 французском коллаборационизме существует обширная литература. См., например: Amouroux Н. La grande histoire des Francais sous Toccupation. Vol. I–III. Paris, 1977–1978; Azema J.P. La Collaboration, 1940–1944. Paris, 1975).

Здесь происходила публикация документов РОД и мемуаров уцелевших его участников. В 50-е годы к теме русского коллаборационизма обратились западные исследователи, использовавшие как мемуарную литературу и интервью с участниками РОД, так и трофейные германские архивы и, в частности, архив Международного Трибунала в Нюрнберге. Созданные в тот период работы Александра Даллина и Джеральда Рейтлинджера, где коллаборационизм рассматривается в рамках исследования германской оккупационной политики в России, остаются классическими и не устарели и в наши дни. В этих работах генерал Власов и его соратники рассматривались в рамках формулы «между Сталиным и Гитлером», впервые предложенной в мемуарах П. Клейста, германского дипломата, работавшего с участниками РОД. Неуспех власовского движения объяснялся порочностью германской оккупационной политики, так и не предложившей народам России реальной альтернативы большевизму и использовавшей их в основном как объект экспансии и эксплуатации. В то же время коллаборационисты рассматривались как люди, в своем сотрудничестве с неприятелем руководствовавшиеся самыми различными мотивами: от убежденного неприятия советской власти до стремления выжить любой ценой в условиях плена и оккупации. Библиографию работ о русском коллаборационизме см.: Шатов М. Библиография Освободительного Движения народов России // Труды архива РОА. Нью-Йорк, 1966; Андреева Е. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. Лондон: ОПИ, 1990. С. 306–326.

Русские и другие советские коллаборационисты как своеобразный социально-политический феномен были порождением Второй мировой войны. Эта война уникальна не только по масштабам боевых действий и жертв, но и по числу военных преступлений и преступлений против человечества, совершенных обеими сторонами. С немецкой стороны преступления такого рода — геноцид 6 миллионов евреев и нескольких сотен тысяч цыган, массовые казни заложников за действия партизан, убийства и насилия со стороны солдат вермахта и СС против мирного населения оккупированных территорий, истребление голодом и репрессиями миллионов советских военнопленных (о бедственном положении советских военнопленных зимой 1941/42 г. см.: Штрик-Штрикфельдт В.К. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское освободительное движение. Пер. с нем. 3-е изд. М.: Посев, 1993. С. 22–25,42–43, 62; Кромиади К.Г. За землю, за волю… Сан-Франциско: СБОНР, 1980. С. 25–48), в том числе в рамках преступного «приказа о комиссарах», бомбардировки Лондона и Ковентри, обстрел самолетами-снарядами и ракетами «Фау-1» и «Фау-2» английских городов. Со стороны союзников тоже есть немало деяний, подпадающих под статьи Нюрнбергского трибунала. Это — советский геноцид более чем 20 тыс. поляков в Катыни, а также десятков и сотен тысяч украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев с вновь присоединенных территорий (символом этих казней стало урочище Куропаты под Минском); «наказанные народы» Советского Союза (крымские татары, немцы, калмыки, немцы, ингуши, чеченцы, карачаевцы и др.); гибель от голода и болезней подавляющего большинства германских пленных под Сталинградом и германских и итальянских пленных в Тунисе в 1943 г.; сотни тысяч, если не миллионы погибших при депортации немецкого населения из стран Центральной и Восточной Европы в 1945–1946 годах; убийства и насилия, чинимые Красной армией против населения Германии и других стран Восточной Европы и, в меньшей мере, англо-американскими войсками по отношению к немецкому гражданскому населению; ковровые бомбардировки англо-американской авиацией германских и японских городов с целью нанести максимальный урон мирному населению и тем сломить моральный дух противника (этой же цели служила и атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки). Во Второй мировой войне агрессорами выступали не только Германия, Италия и Япония, но и СССР — по отношению к Польше, Финляндии, Румынии и государствам Прибалтики. И Гитлер, и Сталин собирались напасть друг на друга, не без основания опасаясь, что партнер по пакту о ненападении в ближайшем будущем сам готовится начать наступательную войну. См., например: Пиетров-Энкер Бианка. Германия в июне 1941 г. — жертва советской агрессии? // Вторая мировая война: Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований / Под ред. Вольфганга Михалки. Пер. с нем. М.: Весь Мир, 1996; Бонвеч Бернд. Послесловие // Невежин В.А. Синдром наступательной войны. М.: АИРО-ХХ, 1997; Юбершер LP. 22 июня 1941 г. в современной историографии ФРГ: К вопросу о «превентивной войне» // Новая и новейшая история, 1999, № 6.

Интересно, что один из главных идеологов РОА Г.Н. Жиленков стал сотрудничать с немцами только после того, как был арестован за саботаж, и ему объявили о предстоящем расстреле.

По мнению Иоахима Хоффмана, высказанном в интервью журналу «Новый Часовой», «примерно треть участников Освободительного Движения Народов России последовала за его руководителями не искренне, это были несчастные люди, желавшие спасти себя, но остальные две трети честно хотели и были готовы бороться против Сталина» (Новый Часовой, СПб., 1994, № 1. С. 100). Немецкий историк распространяет эту пропорцию на всех примерно 1 млн. советских коллаборационистов, служивших в германских вооруженных силах. Нам представляется, что такая пропорция скорее характерна для собственно РОА, сформированной в конце 44-го — начале 45-го. Среди «добровольных помощников», по всей вероятности, преобладали те, кто видел в службе немцам способ выживания.