Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Дома мы с Джо долго обсуждали эту странную ситуацию. В конце концов мы пришли к выводу, что новый директор ЦРУ, генерал Майкл Хайден, наверняка не в курсе дела. Хайден имел репутацию проницательного человека и все годы своей службы «рубил правду сплеча». Если он и впрямь был таким честным и деловым, вряд ли ему импонировала абсурдная и противозаконная позиция ЦРУ в вопросе, связанном с изданием моей книги. Мы решили обратиться за помощью и советом к одному весьма уважаемому сенатору-демократу. Мы надеялись, что он хотя бы согласится рассказать об обстоятельствах нашего дела Хайдену в частном порядке, так чтобы не ставить никого в неловкое положение. На нашей встрече с сенатором присутствовали еще два высокопоставленных чиновника. Мне задавали довольно сложные и неудобные вопросы, но я старалась отвечать как можно искреннее и подробнее. Помнится, я потом сказала Джо, что сенатор вряд ли станет нам помогать. Джо заверил меня, что я ошибаюсь и что задавать вопросы с подвохом (вроде, например, такого: «Может быть, вы написали книгу с исключительно коммерческими целями?») входит в непосредственные обязанности всех сенаторов. На основе полученных ответов они делают выводы и принимают решения.

Разумеется, Джо оказался прав. На следующий день мне позвонили и сообщили, что сенатор поговорил с генералом Хайденом сразу после нашей встречи и рекомендовал ему попытаться найти компромисс, сохранив конфиденциальность секретной информации и при этом все-таки позволив мне издать книгу. Генерал пообещал, что лично позвонит мне и даст необходимые разъяснения. Я была благодарна сенатору за помощь и стала ждать звонка. Если честно, меня очень удивила готовность директора ЦРУ связаться со мной напрямую (давно я так ничему не удивлялась). И вот я ждала, и ждала, и ждала… На пятый день я уже начала беспокоиться: никуда не выходила из дому, чтобы, не дай бог, не пропустить долгожданный звонок. Наконец телефон зазвонил. Это был не генерал.

Член КНП пригласил меня явиться на встречу в их офис на следующий день.

— В котором часу мне прийти? — спросила я.

На этот раз встреча проходила не в конференц-зале, а в кабинете председателя. Он сидел за столом прямо передо мной и медленно читал по бумажке: «После звонка сенатора… хм… генералу… хм… решение по вашему делу, принятое на „седьмом этаже“, подверглось пересмотру». Затем председатель еще раз повторил то, что я уже слышала на предыдущих двух заседаниях: высшее руководство ЦРУ по неизвестным до сих пор причинам ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. Я, беззащитная жертва бюрократии, словно стала героиней фильма «День сурка» — того самого, в котором Биллу Мюррею приходилось проживать один и тот же день снова и снова. Герой той комедии вынужден был измениться в лучшую сторону, чтобы прервать бесконечную повторяемость событий. В моей версии «дня сурка» сотрудники ЦРУ без конца говорили мне одно и то же, и я понятия не имела, как сдвинуть дело с мертвой точки. Со мной разговаривали как с умственно отсталым ребенком — будто я ничего не способна понять с первого раза. Так ведь нет, мне давно уже все было ясно! Просто я не хотела сдаваться. Я надеялась, что КНП сдержит обещание и отдаст мне ХХХХХ половину рукописи, хотя бы в урезанном виде, чтобы мы с редактором смогли каким-то образом перекомпоновать книгу с учетом внесенных изменений. Я знала, что в итоге от моего первоначального замысла наверняка камня на камне не останется, но сейчас я просто хотела, чтобы мне вернули ХХХХХ половину книги.

К несчастью, вскоре моя вера в честность сотрудников ЦРУ в очередной раз подверглась испытанию. Я получила уведомление от Комиссии по надзору за публикациями об отказе передать мне ХХХХХ половину моей рукописи. Письмо пришло моим родителям во Флориду, где мы отмечали Рождество. К сожалению, буквально за день до этого мы уехали оттуда к друзьям в Юту встречать Новый год и кататься на лыжах. Мама по телефону сообщила мне о письме из ЦРУ, и я попросила прочесть его. Текст был выдержан в тошнотворно бюрократическом стиле: «В соответствии с уведомлением от 21 ноября 2006 года, а также постановлением, принятым на предыдущем заседании КНП, обработанная на настоящее время часть текста вашей рукописи (с. 1-124) содержит секретную информацию либо отсылает к конфиденциальным сведениям о событиях, которые происходили в период, описанный в книге». Сотрудники ЦРУ явно надеялись, что в конце концов я не выдержу и сдамся. Подумать только, меня предало учреждение, в котором я честно проработала ХХХХХХХ.

У меня возникли подозрения, что дело тут не только в твердолобости бюрократов. В середине декабря 2006 года Белый дом открыто вмешался в процесс рецензирования той же Комиссией статьи одного довольно известного писателя, мотивируя этот беспрецедентный шаг в том числе и политическими мотивами. Автор книги Флинт Леверетт, правительственный чиновник, имевший стаж работы в ЦРУ, Госдепартаменте и Совете национальной безопасности во время президентства Джорджа Буша, работал в одном из научно-исследовательских центров Вашингтона. Он писал книги, статьи, доклады и комментарии на общественно-политическую тематику и неизменно предоставлял все материалы на рассмотрение КНП, так же неизменно получая разрешения на их издание. И вдруг в середине декабря Белый дом дал инструкцию ЦРУ подвергнуть жесткой цензуре двухстраничную статью о политических отношениях США и Ирана, написанную Левереттом для «Нью-Йорк таймс». Воистину неслыханная наглость! Комиссия ЦРУ по надзору за публикациями была учреждена для того, чтобы находить и изымать из текстов секретную информацию, которая не должна становиться достоянием общественности по соображениям безопасности, а не по каким-либо политическим мотивам. Леверетт выразил свое возмущение в заметке, которую затем цитировали многие блогеры.

Вплоть до прошлой недели Комиссия по надзору за публикациями не изменила ни единого слова в черновиках моих публикаций, в том числе тех, где речь шла о политике администрации Буша в Иране. И вдруг, ни с того ни с сего, Белый дом вмешался в процесс рецензирования статьи, которую я подготовил для «Нью-Йорк таймс». Речь в ней шла об ошибках и просчетах нынешнего правительства в отношениях нашей страны с Ираном. В результате цензоры запретили публиковать этот материал по той причине, что он якобы содержит секретную информацию.

Разумеется, это неправда. Насколько я понимаю, такое решение было навязано Комиссии чиновниками из Белого дома, которые всеми силами хотят скрыть от общества промахи администрации во внешней политике, особенно сейчас, когда Белый дом мучительно пытается найти выход из нынешнего кризиса и начать строить новые отношения с Ираном и другими странами Ближнего Востока… Члены Комиссии ЦРУ по надзору за публикациями признали, что, с их точки зрения, черновой вариант моей статьи не содержит никакой секретной информации, но они должны прислушиваться к мнению представителей Белого дома. Те, в свою очередь, считают возможным разрешить публикацию материала лишь при условии, что оттуда будут изъяты целые абзацы, описывающие события, о которых, как это ни парадоксально, шла речь в моих предыдущих статьях, ранее допущенных к изданию той же Комиссией ЦРУ. Об этих событиях во всеуслышание заявляли нынешний госсекретарь Кондолиза Райс, бывший госсекретарь Колин Пауэлл и заместитель госсекретаря Ричард Армитидж. Подробности обсуждались в средствах массовой информации. Запретив публикацию моего материала в данных обстоятельствах, Белый дом тем самым открыто вмешивается в процесс рецензирования изданий, который изначально имел своей целью лишь защиту секретной информации от разглашения — и ничего более. Таким образом правительство пытается под благовидным предлогом пресечь критику в свой адрес.