Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Джордж Оруэлл писал: «Во времена всеобщего обмана сказать правду — значит совершить революционный поступок». Мы должны бороться со всеобщим обманом… Ведь мы пока все еще живем в стране, где любой гражданин, проснувшись утром, может во весь голос крикнуть, что президент, вице-президент, министр обороны и госсекретарь — подлые лгуны, и кричавшего не лишат за это жизни. Я твердо это знаю, потому что сам постоянно кричу об этом. Если сомневаетесь, спросите Валери.

Чтобы сохранить свободу, мы должны быть начеку. Два с половиной века назад Бенджамин Франклин сказал: «Пожертвовавший самым принципом свободы ради сиюминутной безопасности не заслуживает ни свободы, ни безопасности».

Мы не можем, не хотим и не должны отказываться от прав, гарантированных нам Конституцией нашей великой страны. Ведь для нас Конституция — это не просто «жалкий клочок бумаги», как изволил выразиться господин президент… [51] То, что президент Джордж Буш-младший действительно употребил такое выражение, документально не подтверждено. Сообщение об этом (со ссылкой на очевидцев) появилось на интернет-сайте в декабре 2005 г.

Когда мы вернулись в Вашингтон, я наконец получила приглашение на заседание КНП. В дождливый ноябрьский день я подъехала к невзрачному зданию в пригороде Вашингтона. Перед первой встречей я немного волновалась, но надеялась, что нам удастся достичь компромисса. Тут-то мне и рассказали, какие именно «вопросы» по поводу моей книги решались «на седьмом этаже». По словам председателя КНП, ЦРУ постановило ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. Иными словами, ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. Я вспомнила, как в октябре 2005 года, незадолго до того, как были выдвинуты обвинения против Скутера Либби, специальный прокурор Фицджеральд попросил разрешения включить в состав обвинительного акта следующую информацию: «В рассматриваемый период времени, с 1 января 2002 года по июль 2003 года, Валери Уилсон занимала должность сотрудника ЦРУ и имела секретный статус. До 14 июля 2003 года о ее работе в ЦРУ не было известно за пределами разведсообщества». Я поняла, что речь идет о ХХХХХХХХХХХХ, потому что в течение этого времени аппарат вице-президента осуществлял проверку данных отчета по закупкам урана Ираком в Нигере и только готовился выступить против нас. Тогда слова прокурора о ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ казались вполне справедливыми, потому что данные обстоятельства не имели отношения к делу Либби. А сейчас члены КНП настаивали на том, что ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ, и по непонятным причинам никак не хотели уступать. В сложившейся ситуации написание мемуаров ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ становилось нелегкой задачей.

Конечно, я тут же выразила недоумение и недовольство по поводу такого решения. Председатель и члены КНП, сидевшие напротив меня за конференц-столом, дружно закивали и заявили, что полностью согласны со мной и тоже считают решение безымянных представителей высшего руководства «нелепым» и «абсурдным». ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. Все знали, что, если попробовать набрать в поисковой строке «Гугл» «Валери Уилсон» или «Валери Плейм», можно получить много тысяч интернет-ссылок. Я вовсе не собиралась выдавать секретную информацию и ставить под угрозу национальную безопасность; я просто хотела рассказать читателям историю своей жизни, а в ней ХХХ лет было посвящено государственной службе на благо нашей страны. Члены Комиссии лишь разводили руками и говорили, что от них ничего не зависит: все решают вышестоящие чины. Председатель сказал, что лично он не понимает, чем обусловлено такое решение. «Какую там секретную информацию они скрывают?» — задал он риторический вопрос. Видимо, чтобы хоть как-то сгладить последствия нанесенного удара, мне показали ХХХХ половину моей рукописи, в которой шла речь о ХХХХХХХХ, и сказали, что я могу передать этот фрагмент книги своему редактору. Я быстро просмотрела пачку листов и увидела на некоторых страницах вымаранные цензурой фрагменты. Меня поспешили заверить, что в целом в рукописи, точнее, в той ее части, которую мне собирались отдать, купюр не так уж много. В основном, как я и ожидала, были вычеркнуты отдельные слова и фразы, содержавшие, с точки зрения Комиссии, секретную информацию. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. Например, практически повсеместно подверглись цензуре предложения вроде этого: «Я столкнулась с подобным впервые за свою ХХХХХХХХХ карьеру». Но даже этот ХХХХ фрагмент рукописи мне пока что не разрешили забрать, так как к нему полагалось приложить сопроводительное письмо КНП. А что до ХХХХ части книги, то ей до поры до времени предстояло остаться в КНП. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Стараясь сохранять спокойствие, я задала вопрос о перспективах дальнейшего взаимодействия. Как нам выйти из той сложной ситуации, в которой мы оказались? Члены КНП сообщили мне, что проблема ХХХХХХХ до сих пор активно обсуждается на «седьмом этаже». В порыве откровенности они даже поведали мне о принципиальных разногласиях, которые возникают по этому поводу среди руководства. В конце встречи мне смущенно пообещали, что «окончательное решение» будет принято «в ближайшем будущем». Я ушла, погруженная в раздумья по поводу дальнейшей судьбы своей книги.

Наступил день выборов — 7 ноября 2006 года. Результаты предыдущего голосования в 2004 году настолько огорчили нас, что на этот раз я наотрез отказывалась верить прогнозам экспертов, уверявших, будто в этом году демократы впервые за много лет получат большинство в Конгрессе, хотя доводы аналитиков казались довольно убедительными: администрация действительно не справлялась с ситуацией в Ираке, среди республиканцев процветала коррупция, а уж скандал из-за недостойного поведения одного из них — конгрессмена Марка Фоули, обвиненного в развращении юношей-курьеров, — однозначно расценивался как последняя капля, которая должна была переполнить чашу терпения избирателей. Наученная горьким опытом, я решила, что, уж если в прошлый раз результаты опросов на выходе из избирательных участков оказались недостоверными и Керри в конце концов все равно проиграл, исход этих выборов тоже непредсказуем.

За ужином мы смотрели новости и следили за подсчетом голосов. Предварительные итоги указывали на безоговорочную победу демократов в палате представителей, однако я по-прежнему ждала подвоха. Только к одиннадцати, когда мы пришли в гости к нашим друзьям, ситуация более-менее прояснилась, и мы выпили шампанского в честь триумфа Демократической партии. И если раньше борьба за Сенат практически не велась, то на этих выборах разрыв в количестве голосов между кандидатами в ряде штатов оказался минимальным. Через несколько дней, когда подсчет бюллетеней закончился, демократы получили абсолютное большинство в палате представителей и небольшой, но все же перевес в Сенате. Эта новость чрезвычайно воодушевила нас с Джо: американцы дали понять своему правительству, что нынешняя политическая обстановка их не устраивает и пора сменить курс. К несчастью, как это часто бывало с нами в последние годы, наша радость длилась недолго. Вскоре мы получили плохие вести. На следующий день после выборов моих адвокатов вызвали в ЦРУ и информировали о том, что ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ остается в силе. По их мнению, я не имела права ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. Надежд на издание моей книги ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ оставалось все меньше.