Лариса Кучерова - КГБ в Афганистане

– Валентин Романович! Я не смог его удержать. Он на операции в Герате вместе с полком…

– Что-о?!. Самодеятельность развели! Почему приказ не выполнили?!!

Однако изменить что-либо было уже невозможно…

На командном пункте Герата было жарко. То и дело поступали тревожные сообщения о новых потерях. Боевики дрались неистово, остервенело. Каждый дом превращали в неприступную крепость. Взять район никак не удавалось. Командир дивизии выслал подкрепление и приказал артдивизиону оказать огневую поддержку подразделениям. Не успел Симирский детально ознакомиться с ситуацией, как радиостанция вновь ожила и встревоженный голос, прорываясь через шум бушующего боя, сообщил:

– Ранен контрразведчик. Не можем вынести его с поля боя.

Подполковник рванулся к гарнитуре. В горле застрял ледяной ком.

– Кто? – выдавил он из себя, сжимая в руке тангенту.

– Капитан… Капитан Свержев, – послышалось сквозь треск помех.

Для эвакуации немедленно была отправлена бронегруппа. Однако территория была сильно пристреляна. Свинцовая метель без устали поливала все подходы к раненому офицеру. Попытавшегося вылезти из бээмпэшки сержанта тут же срезал снайпер. И только после того, как вызванные «вертушки» подавили огневые точки, Евгения и сержанта, пытавшегося его спасти, вывезли из этого ада.

Сержанта спасли. Свержева – нет…

Он словно предчувствовал свою смерть. Перед операцией сходил в баню и надел новую форму. Высокий, красивый, в новом обмундировании… Он всегда выделялся из общей массы. И бандитский снайпер выбрал именно его…

– Ежегодно более пятидесяти тысяч человек заболевали в Афганистане тифом и гепатитом. Госпитали были переполнены. На трех койках, составленных вместе, лежало по пять человек: двое с тифом, а трое с «Боткина». Не хватало и медикаментов.

Болели там практически все. Болели солдаты, болели офицеры, болели генералы. Никто не мог стопроцентно защитить себя от традиционных местных заболеваний. Даже высокие чины из Москвы, питающиеся исключительно привезенными консервами и близко не подходившие к столовой, умудрялись подхватить какую-нибудь хворь. Антисанитария там царила чудовищная. Тиф, гепатит и малярия стали классическим набором афганских инфекций. Некоторые «счастливчики» перенесли полный «букет». Создавалось впечатление, что зараза чаще всего прилипала к тем, кто слишком усердно оберегался.

Несмотря на чудовищные условия, в которых приходилось воевать, люди выполняли свой долг перед государством до конца. И сегодня нужно поддержать их, оказать достойную помощь, а не лишать заслуженных льгот, как того требуют отдельные ретивые политики. Иначе что завтра мы скажем молодому поколению? Как убедим его защищать интересы государства, стыдливо забирающего то немногое, что само же и воздало своим потерявшим в афганских горах здоровье ветеранам? Хочется надеяться, что здравый смысл победит.

– Сегодня ни у кого не вызывает сомнений, что американцы вынашивали вполне конкретные планы о построении на наших границах своих военных баз. Поэтому целесообразность нашего присутствия в Афганистане, по моему мнению, не подлежит ни малейшему сомнению.

Другое дело – как это было организовано. Практически без учета местных обычаев, культуры, национальной ментальности мы вторглись в чужой и непонятный для нас мир. Страну без паспортной системы, без почты, радио и телевидения, без бюджета, но с огромным количеством разношерстных племен, постоянно враждующих между собой, мы из махрового феодализма пытались перетащить в построенный неуемными славянскими душами социализм.

В стране, где вся основная жизненная философия формируется в мечети, религиозные деятели были практически полностью проигнорированы как идеологические союзники.

И планирование операций было далеко не безупречным.

Да, мы искренне хотели принести в эту страну лучшую жизнь. Однако нельзя заставить быть счастливыми насильно. И последние события, происходящие в Афганистане, – яркое тому подтверждение. Никогда попытки принести мир и благоденствие на солдатских штыках ничем хорошим не заканчивались.

Прошло более десяти лет с тех пор, как последний советский солдат покинул эту древнюю землю. Однако там по-прежнему идет война, гибнут люди и грохотом боя отзывается горное эхо…

Война, война… Убогая, слепая странница. Вечно блуждающая по миру. Испокон веков, тысячелетиями. Алчная, ненасытная, всеми проклятая. Жадно сгребающая в свою ветхую котомку жизни человеческие. Взамен неся лишь слезы и страдания. Всем и вся, без разбора, без пристрастий. Ломая судьбы, калеча тела, переворачивая души… Но самое страшное на войне не ранение и даже не смерть. Самое страшное там – плен и бесчестие…

С самых первых дней ведения боевых действий в Афганистане для сотрудников военной контрразведки спасение пленных стало наиболее острой и важной задачей. Они целенаправленно начали заниматься освобождением захваченных душманами соотечественников задолго до говорливых правозащитников, превративших это святое дело в некое политическое шоу. Совместно со своими коллегами из службы государственной безопасности Афганистана, офицерами военной, тактической и стратегической разведки, дипломатами и армейскими командирами всех степеней контрразведчики вызволяли наших ребят из душманской кабалы. Без лишней помпезности и шума, не заботясь ни о каких политических дивидендах, они возвращали солдат, возвращали офицеров, возвращали чьих-то мужей, чьих-то сыновей, отстаивали их право на жизнь, право на счастье…

В. Р. Ситник. Кабул. 1987 год

На счету Валентина Романовича Ситника более десятка спасенных жизней. В январе 1987 года подполковник Валентин Ситник возглавил особый отдел дважды Краснознаменной, ордена Александра Невского 108-й мотострелковой дивизии, штаб которой находился в Баграме. Начальником штаба в то время был подполковник Руслан Аушев, будущий Герой Советского Союза и президент Ингушетии. Афганская земля встретила Ситника настороженно-мрачной, наполненной недобрыми предчувствиями красотой затаившегося на время мира. Здесь ему предстояла суровая проверка своих сил, своего опыта, самого себя. Проверка жестокая – «на излом». Надеяться было не на кого. Самые главные наставники – накопленный за годы службы в органах ВКР собственный опыт да война.

– В плен, как правило, попадали либо во время боевых действий, либо по собственной беспечности, – начал разговор Валентин Романович. – Особенно на почве «купли-продажи». И к тем, и к другим подход был один: это наши люди, и мы должны сделать все возможное, чтобы вытащить их из этой беды.