Лариса Кучерова - КГБ в Афганистане

В дивизии пропал боец. Молодой, красивый хлопец Тарас Дравляны из местечка Яворов Львовской области. Вышел из расположения части и не вернулся. Четыре дня ребята искали его по окрестностям. Трое солдат подорвались на минах, потеряли ноги. Но все усилия были тщетны. Как в воду канул. Через месяц сам объявился. Прислал письмо, в котором, не скупясь на краски, описал свою новую сливочно-масленую жизнь «за бугром» и агитировал своих недавних сослуживцев последовать его примеру…

Такое тоже случалось. Наряду с пленными встречались и откровенные предатели. Но это было скорее исключение из общих правил. Грань между ними была очевидна. С предателями, принимавшими участие в боевых действиях на стороне противника и запятнавшими себя кровью наших солдат, поступали соответственно.

– «Душман» – образ собирательный, с конкретными людьми ничего общего не имеющий. Были и категорически настроенные против нас, сознательно вступившие на путь вооруженной борьбы. Были те, кто брал в руки оружие под страхом перед этими радикально настроенными экстремистами. Были и те, для кого эта война была обычным способом заработать деньги.

Там, в Афганистане, на крохотных делянках, как правило, работали либо старики, либо женщины и дети. Остальные же шли в банды. Почему? Потому что аграрные революции и научно-технический прогресс обошли скудные афганские поля стороной. Жизнь здесь застыла, потерялась во времени. И сегодня крестьянин обрабатывает затвердевшую словно камень землю точно так же, как это делали и сто, и двести, и тысячу лет назад: «кетменем» [19]и лопатой. Вручную, под нещадно палящим солнцем, срезают серпами жалкие крохи выращенного урожая и, погоняя по рассыпанным снопам уныло кружащих волов да тощих коровенок, обмолачивают его. Труд этот тяжел и изнурителен.

С автоматом же гораздо проще. При минимальной затрате усилий те же деньги, а то и на порядок больше. Сидишь целый день, ничего не делаешь. Ночью постреляешь – тебе заплатят. Для них война стала чем-то вроде непыльной, неплохо оплачиваемой работы. Ни больше ни меньше.

Тем, кто корячился с мотыгой, платил Советский Союз. Тем же, кто стрелял по ночам, – американцы.

– 108-я мотострелковая дивизия воевала много. Наш участок ответственности протянулся от Даши, далее через Черикар, Баграм, Кабул и до Джелалабада. Всего около трехсот километров. Патрулирование на дорогах стало обычным делом. До десяти километров в день наматывали. От поста к посту, похожим на маленькие крепости, с развевающимися советскими и афганскими флагами. Мимо то и дело тянулись автомобильные колонны с грузами. Для душманов же устроить на дороге засаду считалось что-то вроде дела чести. Нагадят исподтишка и растворяются в скалистой горной массе – поди найди.

Поэтому во время патрулирования ухо приходилось постоянно держать востро. Особенно в горных ущельях. Крутые повороты, нависшие над дорогой скалы идеально подходили для душманских «сюрпризов». Не успеешь опомниться, как дорогу пересекут трассирующие нити пулеметных очередей или под колесами БМП вздыбится огненный смерч взорвавшейся мины. Проезжая по маршруту, то тут то там можно было увидеть немые свидетельства недавних столкновений: остовы сожженных бензовозов, подбитые БТР, сгоревшие «Уралы», раскуроченные бээмпэшки, опаленные деревья…

Как-то из Союза шла колонна с топливозаправщиками. Два патрульных БТР оказались в середине этой колонны. На одном из них привычно расположился Валентин Ситник. Вдруг резкий грохот разорвал тишину. Вспыхнули три «наливника». Со склонов нависших над дорогой гор застрекотали душманские пулеметы. Колонна встала, ощетинилась ответными очередями РПК. Загремел, швыряясь раскаленной смертью, бой. Горела земля, горели деревья, горели скалы. Гул, грохот – ад…

Тут в соседний от Ситника БТР шарахнул гранатомет. Взрыв больно ударил его по ушам. Голова непроизвольно мотнулась из стороны в сторону. К левой ноге не прикоснуться. Острая, режущая боль пронзила все тело. Дальше был госпиталь. Заключение врачей обнадеживало: минно-взрывное ранение, жизненно важные органы не задеты.

Когда нога зажила, он вновь вернулся в дивизию.

– Казалось, трудно поспорить с тем, что человека, принимающего участие в боевых действиях и действующего, исходя из конкретной боевой обстановки, нелепо и глупо судить по мирным законам Уголовного кодекса. У войны свои законы: в бою выживает тот, кто стреляет первым. В противном случае – домой вернешься обозначенный как «груз двести».

Однако трагичность сложившейся в Афганистане ситуации заключалась в том, что «де-факто» наши войска вели там боевые действия, но «де-юре» на войне не находились и нередко по отношению к военнослужащим применялись нормы как административного, так и уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего жизнь мирного гражданского общества.

При таком раскладе сотрудники военной контрразведки оказались в достаточно щепетильной ситуации, но я, как и большинство моих коллег, старался строить свою работу, исходя из объективно существующей реальности.

Колонна танков, поднимая непроглядные клубы вездесущей пыли, шла маршем по извилистой горной дороге. Раскатистый рев машин разрывал заряженную нервным ожиданием тишину. На броне уверенно, по-хозяйски расположились командиры. Вдруг под одним из танков вспыхнуло пламя, и над дорогой поднялся разбухший гриб взрыва. Тяжелый грохот ударил по горам, по колонне, по дороге, оглушил, вывел из оцепенения. Танк встал на дыбы и, разбросав по сторонам траки, замер на месте. Из люка показалась ошалевшая голова чудом уцелевшего лейтенанта. Механик-водитель шедшей следом машины, не сумев вовремя среагировать, стволом пушки прошелся по его затылку. Естественно, что черепно-мозговую травму оформили как боевое ранение. Лейтенант получил все полагающиеся льготы. Казалось бы, дело на этом и закончилось. Но тут на сцене появились сотрудники военной прокуратуры. Подняли все материалы данного дела и вынесли строго соответствующий букве закона вердикт: «Это не боевое ранение, а травма, полученная… в результате ДТП». Льготы, соответственно, сняли, в отношении же механика-водителя, совершившего наезд, возбудили уголовное дело. И таких примеров можно привести десятки, а то и больше.

– Когда начался вывод ограниченного контингента советских войск, главной задачей военной контрразведки стало обеспечение безопасности наших частей и подразделений, т. к. во время марша войска были наиболее уязвимы.

Существует такое понятие, как подготовка марша. Как только определился маршрут, вдоль него сразу «идут» оперработники. Встречаются со своими негласными афганскими источниками, уточняют, где какие банды находятся, куда и когда они собираются идти и чего от них можно ожидать.