Елена Калашникова - Траектория судьбы

В Ижевск я вернулся довольный текущими результатами, но отнюдь не успокоенный.

Уверен, проектируя, разрабатывая оружие, конструктор не должен обольщаться результатами, достигнутыми при испытаниях в заводских условиях, на полигоне и даже в войсках, какое бы удовлетворение они ни приносили. Мой принцип: при разработке образцов исходить не из результатов двухнедельных и месячных испытаний, а думать о том, как поведет себя оружие при длительной эксплуатации в войсках, хватит ли ему надежности и живучести при использовании в дождь и снег, в мороз и жару, в горах и пустыне, после ударов и падений.

Вскоре после возвращения из Самарканда мне пришлось вылететь в Одессу. Как я уже упоминал, в Одесском военном округе представлял нашу группу конструктор В. Н. Пушин. Он и сообщил мне о предстоящем купании пулеметов в соленой морской воде. Присутствуя на этом этапе испытаний, я еще раз убедился, что наши образцы по ряду показателей превосходят конкурирующие с ними изделия. Морские ванны не изменили их поведения: пулеметы работали нормально.

Через несколько дней после возвращения в Ижевске я получил от Пушина телеграмму: «Закончены, все отлично».

Испытания подошли к концу. Все те, кто участвовал в них от нашей группы, возвратились домой. Нам оставалось только дождаться сообщения о решении проверочной комиссии. В те дни мы подолгу засиживались на заводе, обсуждая все случаи сбоев в работе нашего пулемета во время испытаний и все серьезные претензии к нам, высказанные членами комиссии, военными, испытателями.

Мы предполагали, что будут приняты положительные для нас решения везде, кроме Средней Азии. Так и случилось. Лишь в Туркестанском военном округе комиссия не дала однозначного заключения ни по системе Никитина-Соколова, ни по моей конструкции. Мнения членов комиссии разделились. Одни отдавали предпочтение нашим конкурентам, другие – нам. Тогда вопрос поставили по-другому: какая из систем единого пулемета обеспечила наиболее перспективный результат и может быть доработана в ближайшее время и с наименьшими затратами. Вот тут-то чаша весов и перевесила в нашу пользу.

Когда окончательные выводы комиссий из всех округов были обобщены, главный заказчик остановил выбор на нашем едином пулемете ПК (пулемете Калашникова). Но развитие дальнейших событий приняло совершенно неожиданный поворот.

В правительство поступило письмо от руководителей завода, где еще до наших сравнительных испытаний изготавливалась большая партия пулеметов системы Никитина-Соколова. В нем, насколько мне известно, обращалось внимание на то, что на освоение этого образца в производство вложены немалые средства и во многом уже отработана технология серийного выпуска. А тут вдруг предпочтение отдают иной конструкции. Но это же неоправданные расходы, новые материальные затраты. То есть совсем не государственный подход…

Правительство приняло решение создать специальную комиссию, куда вошли и представители Министерства оборонной промышленности, и Министерства обороны. Ей поручалось сделать окончательный вывод, решить, какую же систему рекомендовать на вооружение армии. Члены комиссии с пристрастием изучили все документы, касающиеся отработки изделий и их испытаний. Подключили сотрудников научно-исследовательского института. На его базе и состоялось заседание комиссии.

На заседание пригласили нас, конструкторов систем единого пулемета. Первому выпало докладывать мне. Рассказал, в чем вижу преимущество нашего образца, что и в какие сроки предполагаю в нем доработать, исходя из результатов испытаний. По предложению одного из членов комиссии разобрал и собрал образец. Многих удивило то, что неполная его разборка и сборка осуществлялись мной без применения принадлежности (набора инструментов), свидетельствуя о простоте конструкции. Словом, провел своеобразную защиту своего образца.

Это же самое после меня сделал Г. И. Никитин. Правда, в ходе разборки пулемета Григорий Иванович замешкался и к нему на помощь вынуждены были прийти его помощники. Общими усилиями оружие разобрали и собрали.

Не буду вдаваться в подробности долгих дискуссий, состоявшихся после наших докладов. Сторонники системы Никитина-Соколова главным аргументом в пользу принятия ее на вооружение выдвигали все то же, что и прежде: на освоение пулемета уже затрачена немалая сумма, с чем, мол, нельзя не считаться.

Военные, среди которых были представители Генерального штаба, Сухопутных войск, Главного артиллерийского управления, вполне резонно заявили, что не заказывали Министерству оборонной промышленности недоработанный пулемет и не просили выпускать его большими партиями еще до принятия на вооружение. А для войск больше подходит простой в устройстве, надежный в работе, живучий в любых условиях и технологичный в изготовлении единый пулемет ПК.

Итогом работы комиссии стало постановление Совета Министров СССР от 20 октября 1961 года о принятии на вооружение Советской Армии единого пулемета ПК и его разновидностей.

В последующие годы наряду с доработкой самого пулемета ПК, мы разработали на его базе пулеметы для оснащения танков – ПКТ и бронемашин – ПКБ. Работа над ними проходила все по тому же замкнутому кругу: чертежи – производство – испытание… и так до момента принятия образцов на вооружение.

Расскажу о том, как мы работали над ПКТ. Это была еще одна крупная конструкторская задача – создать танковый пулемет, сохранив большинство деталей, принцип разборки и сборки такими же, как у базового пулемета ПК.

Поставив задачу сохранить высокую степень унификации, мы облегчали обучение личного состава, упрощали условия эксплуатации и ремонта оружия, сокращали время постановки его на производство. Но все-таки нам пришлось внести в конструкцию серьезные изменения. Как и прежде, каждая новая доработка детали, узла проверялась нами досконально в заводских условиях.

Первые неприятности обнаружились при испытании электроспуска: начали ломаться болты, крепящие электроспуск к ствольной коробке. Затем при продолжительном настреле стали часто ломаться шпильки на возвратном механизме…

Вот так и шли мы от решения одной задачи к другой, от частных технических вопросов к принципиальным, касающимся не только судьбы наших образцов, но и тех, кто помогал мне их доводить, совершенствовать, запускать в производство.

Начало 1960-х годов больно ударило по нашей спецгруппе, по мне, по моим соратникам. Взятый тогда в связи с сокращением армии и флота курс на уничтожение самолетов, кораблей, целого ряда вооружений и ставка на ракеты стратегического назначения привел к тому, что стрелковое оружие причислили к так называемой «пещерной технике»…