Елена Калашникова - Траектория судьбы

Конечно, с началом развития ракетной техники многое изменилось в оценке значимости нашего труда, труда оружейников. Так бывает всегда: новое направление развивается бурными темпами и как бы вытесняет своих предшественников. И только после некоторого времени их «соперничания» оказывается, что оба направления должны развиваться параллельно, дополняя друг друга, а не вытесняя и изживая одно другое. Но пока понимание этого придет, уйдут годы и годы. И за эти годы чего только не приходится услышать и пережить…

Приведу случай из жизни, подтверждающий это печальное правило.

Главных конструкторов-разработчиков оружия – меня, Симонова, Владимирова, Стечкина и Макарова – пригласили на Высшие офицерские курсы «Выстрел» для встречи со слушателями и преподавательским составом курсов. Каждый из нас коротко рассказал о своей работе. После нас выступали преподаватели. И вот один из них, обращаясь к нам, говорит: «Спасибо, что вы нам так хорошо рассказали о своих работах. Но ответьте, пожалуйста, кому нужна в нынешние времена эта ваша пещерная техника?»

Сразу мы даже не нашлись, что ответить. Правда, следующий оратор тут же попытался исправить ситуацию, назвав выступление своего коллеги ошибочным, но термин «пещерная техника» был как бы показателем складывающегося нового мышления молодых офицеров, да и немолодых тоже…

И вот вскоре после этого случая в очередной раз на наш завод приехал секретарь ЦК КПСС Дмитрий Федорович Устинов. Мы с ним встречались при каждом его появлении в Ижевске. Встретились и на этот раз.

Тут и рассказал я ему о случае на курсах, о «пещерной технике». Он улыбнулся и, обращаясь к присутствующим, сказал:

– Ну, конечно же, это пример очень неправильного отношения преподавателя к этому важному виду оружия. Он не понимает, что, отдавая предпочтение какому-нибудь одному виду оружия, будет бит другим! Следует строго спрашивать с тех офицеров, кто так считает. Тем более с преподавателей!

Его слова подбодрили меня, сняв штамп «неперспективности» с моего творчества. Ведь в это время происходил резкий отток хороших специалистов из нашей оружейной сферы. Уходили и в автомобилестроение, и в ракетостроение, в электронику. Они для себя сделали выбор, разубеждать их было бесполезно.

Мотивы ухода часто были и житейские, квартирные, но очень насущные. Как ни тяжело мне было расставаться с некоторыми из коллег, я по-человечески их понимал: семья, дети… И не их вина в том, что не смог я настоять на особом отношении дирекции завода к специалистам нашей группы. Не удержал я тогда и лучшего из них – моего ближайшего помощника и друга Владимира Васильевича Крупина. Предложили ему должность заместителя главного инженера Ижевского автозавода с условием предоставления квартиры, и он согласился. А что я мог ему предложить?..

Как обидно и жалко было терять грамотных соратников! Но остались энтузиасты нашего дела, да и вскоре к нам в КБ пришло молодое пополнение, выросшее сейчас в хороших оружейников.

Через год после всех этих событий мы узнали, что наша работа выдвинута на соискание Ленинской премии. Когда все материалы уже были в комитете по премиям, меня вызвали в Москву. Мне предстояло рассказать о созданном нашей группой комплексе, подчеркнув особо то новое, современное, что в нем заложено. Все «образцы» были привезены с собой для демонстрации.

Я очень волновался, но, к счастью, все прошло хорошо: члены комитета слушали с интересом, вопросы задавали по существу. Кроме того, одним из них оказался мой Учитель-наставник, академик Анатолий Аркадьевич Благонравов. Мы не виделись с ним более двадцати лет и вот, надо же, встретились при таких удивительных обстоятельствах…

Возвратившись домой, я собрал всех своих товарищей по работе, всех соратников и рассказал им о своем выступлении на заседании комитета, о своей удивительной встрече со знаменитым академиком, старейшиной оружейной науки А. А. Благонравовым. И высказал свое предположение: все должно закончиться хорошо и премию нашей работе присудят.

Предчувствие меня не обмануло: за разработку этого комплекса в 1964 году была присуждена Ленинская премия группе из семи человек: М. Т. Калашникову, B. C. Дейкину, В. В. Крупину, А. Д. Крякушину, В. Н. Пушину, Е. С. Саможенкову (создателю станка к пулемету), Е. Ф. Драгунову (за винтовку СВД).

С Евгением Федоровичем Драгуновым мы работали вместе в отделе главного конструктора Ижевского машиностроительного завода. Не скажу, чтобы были близкими друзьями, но нас связывали деловые, творческие контакты. В середине 1950-х годов Е. Ф. Драгунов начал проектирование и разработку винтовки, активно включившись в конкурс по ее созданию. Талантливый конструктор, он обладал особыми творческими способностями, отличался оригинальностью конструкторского мышления. Настоящей его удачей, результатом упорного труда стало создание принятой в 1963 году на вооружение самозарядной снайперской винтовки СВД – системы, и поныне у нас являющейся наиболее совершенной из всех образцов этого типа.

Вручение Ленинской премии пятерым конструкторам завода стало большим событием и для города, и для республики. К сожалению, и тут не обошлось без некоторых интриг. Связаны они были с директором нашего завода Иваном Федоровичем Белобородовым.

Когда составляли список кандидатов, мы с Владимиром Васильевичем Крупиным, не сговариваясь, оба включили в него И. Ф. Белобородова: его участие в деле было несомненным. Но директор, узнав об этом, резко запротестовал. Неизвестно, из каких соображений он сделал это? Может быть потому, что Иван Федорович всегда привык подставлять свое плечо и не считал свое участие в любом деле чем-то из ряда вон выходящим. А, может быть, не захотел быть вычеркнутым партийными руководителями республики, с которыми у него были довольно напряженные отношения…

Тем не менее, мои «доброжелатели» на заводе пустили слух, будто бы именно я был против внесения фамилии директора завода в список кандидатов на соискание Ленинской премии. Что абсолютно не соответствовало действительности.

За более 55-ти лет работы на Ижевском машиностроительном заводе («Ижмаше») мне приходилось регулярно встречаться с разными директорами этого предприятия. Всего их за это время было шестеро. Но именно И. Ф. Белобородов был особо яркой и оригинальной личностью и руководил заводом дольше всех – почти четверть века (1957–1980). Приехав на машзавод в 1935 году после окончания Тульского механического института, он начал работать мастером в кузнечном цехе. В годы войны был признан лучшим начальником цеха: несмотря на тяготы и лишения военного времени, цех выполнял напряженные задания по выпуску поковок и штамповок для пушечного и оружейного производств. Вскоре после окончания войны был назначен ЦК КПСС парторгом на заводе, а в 1957 году – директором.