Николай Лузан - Лубянка. Подвиги и трагедии

Другим немаловажным фактором, способствовавшим формированию мотива к сотрудничеству с советской разведкой у представителей левых движений, интеллектуалов, а также значительной части патриотично настроенной аристократии, стала соглашательская позиция ведущих западных держав, Великобритании и Франции, с захватнической политикой фашистской Германии. После так называемого «мюнхенского сговора» 1938 года их лидеров: Чемберлена и Даладье с Гитлером, в результате которого на растерзание вермахта была отдана Чехословакия, а спустя год пала Польша, народы видели в Советском Союзе своего единственного защитника от фашизма. И потому нет ничего удивительного в том, что бывшие царские генералы и отпрыски из аристократических русских семей, потомки сэров и пэров в подавляющем своем большинстве бескорыстно шли на сотрудничество с советской разведкой.

Но не только эти обстоятельства, а также высокие личные качества и несомненный талант, который отличал многих резидентов, играли важную роль в том, что лучшие представители своих наций без колебаний доверяли им свою честь, а порой и жизнь. Несмотря на весь трагизм положения — репрессии 1930‑х годов — эти годы можно по праву назвать золотым веком советской разведки. Идеи социализма и борьбы с фашизмом окрасили ее деятельность самым привлекательным для горячих сердец цветом — цветом патриотизма и романтики. В противном случае английские аристократы К. Филби, А. Блант, Г. Берджес, Д. Кернкросс, Д. Маклин из «великолепной кембриджской пятерки», известный мексиканский художник Д. Сикейрос, знаменитая русская актриса О. Чехова, крупные физики‑ядерщики К. Фукс, супруги Розенберг и многие другие, имена которых до сих пор хранят в тайне архивы отечественных спецслужб, вряд ли бы стали сотрудничать с советской разведкой.

Разведка — это прежде всего интеллектуальный союз между разведчиком и агентом. Он возможен в том случае, если есть доверие, основанное на взаимном уважении и близости во взглядах. Зависимость, страх и деньги — это не самый прочный и лучший материал в арсенале разведки, так как рано или поздно дает трещину.

Но тогда, в 1938 году, Павлу Анатольевичу и тем, кто уцелел от репрессий, а также молодым сотрудникам, пополнившим ряды разведки, пришлось, стиснув зубы, терпеть партийных назначенцев и затеянную ими чехарду. Наряду с кадровой чисткой НКВД политическое руководство страны занялось организационной перестройкой наркомата. В связи с тем, что бывшие руководители ИНО и многие их подчиненные были обвинены в подготовке заговора с целью свержения советской власти, Сталин и Берия рассматривали созданные ими разведывательно‑диверсионные резидентуры как «ударный отряд заговорщиков» и приказали ликвидировать.

Кроме того, была полностью свернута многолетняя работа, проводившаяся органами государственной безопасности в приграничных районах страны, связанная с оборудованием тайных баз, складов с оружием, подготовкой резерва агентуры и глубоко законспирированных разведывательно‑боевых групп из числа партийно‑комсомольского актива. Их организационные структуры и часть кадров, которые не подверглись репрессиям, были переданы в войска НКВД и во вновь создаваемые в Красной армии воздушно‑десантные части.

Очередной и еще более разрушительный удар был нанесен разведке и органам государственной безопасности в целом 3 февраля 1941 года. В тот день на своем заседании Президиум ЦК ВКП (б) принял решение о разделении НКВД на два наркомата. В частности, он постановил:

«Разделить Народный комиссариат внутренних дел СССР на два наркомата:

а) Народный комиссариат внутренних дел СССР (НКВД);

б) Народный комиссариат государственной безопасности СССР (НКГБ)…»

Из единого ведомства были выделены все разведывательные, контрразведывательные и оперативно‑технические службы Главного управления государственной безопасности и сведены в НКГБ СССР. В целом это было оправданное, но крайне запоздалое решение. К тому времени монстр НКВД, распустивший гигантские щупальцы ГУЛАГа от Мурманска до Магадана, превратился в громоздкую и неповоротливую махину, которая работала больше на внутренние политические нужды советских вождей, чем на обеспечение внешней безопасности государства. Организационная перестройка затянулась на несколько месяцев. На Лубянке между созданными наркоматами делились этажи, кабинеты и «враги народа», никто не хотел остаться безработным. Вновь назначенные начальники тянули к себе своих и топили чужих.

Следующий шаг по реорганизации органов государственной безопасности еще более ослабил их боеспособность в таком важном звене, как военная контрразведка. В соответствии с постановлением Правительства Союза ССР от 8 февраля 1941 года Особый отдел ГУГБ НКВД СССР, на который возлагались задачи «борьбы со шпионажем, диверсией, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями в Красной армии, а также информирование высших инстанций о состоянии войск», был выведен из состава НКВД, преобразован в 3‑е Управление и переподчинен наркому обороны и наркому Военно‑морского флота.

В результате этого военная контрразведка превратилась в «карманную» при командирах и во многом зависела от их воли. Теперь все назначения, даже оперативного состава, начиная с оперуполномоченного полка, утверждались приказами по военным ведомствам. Вследствие этого высшее руководство страны утратило один из важнейших каналов получения объективной информации об истинном положении в войсках. Кроме того, вывод особых отделов из единой системы обеспечения государственной безопасности тут же резко сказался на результативности их работы по таким основным направлениям, как агентурное проникновение в спецслужбы противника и борьба со шпионажем.

Ошибочность этого решения стала очевидна через несколько месяцев. Неизбежное под нажимом командиров смещение акцентов в работе особистов от контрразведки в сторону хозяйственно‑бытовых проблем, когда им приходилось заниматься проверкой продовольственных складов и расследованием банального воровства, в итоге вело к их профессиональной деградации. К этому примешивался и личностный момент: те из командиров, кто пережил массовые репрессии, теперь отыгрывались на особистах за свои прежние страхи и нередко ставили их в строй или гоняли как сидоровых коз на учебных полигонах.

Долго так продолжаться не могло. Осложнявшаяся с каждым днем оперативная обстановка, особенно на западных границах, требовала внесения корректив в работу военных контрразведчиков. Новое постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР о третьих управлениях НКО и НКВМФ было принято 19 апреля 1941 года. В нем констатировалось следующее: