Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло

А вскоре после смерти Василия I его брат Юрий Дмитриевич затеял интригу, претендуя на великий московский стол. В 1433 году интрига переросла уже в силовой конфликт.

Ответ на вопрос – что было бы, если бы в борьбе победил Юрий? найти не так просто. Например, крупный исследователь той эпохи А.А. Зимин считает, что Юрий Дмитриевич являлся «наследником программы Дмитрия Донского» и, хотя «по рождению» вынужден был после смерти отца уступить первенство старшему брату Василию Дмитриевичу, обладал-де государственными достоинствами, которых не было ни у его брата Василия I, ни у его племянника Василия II… А.А. Зимин оценивает Юрия Дмитриевича как одного из «выдающихся политических деятелей первой трети XV века», сторонника единодержавия, опиравшегося на «служилых людей» – дворян, и горожан.

И Юрий Дмитриевич добился-таки московского стола. Изгнав из Москвы племянника в 1433 году, он пробыл на великом княжении год – до смерти в июне 1434 года. Однако если следить за канвой предыдущих и последующих событий, то с оценкой Зимина можно, как минимум, поспорить. Великим государем Юрий стать не мог и не смог.

Открытый конфликт между дядей и племянником начался не в прямом их столкновении, а в косвенном. 8 февраля 1433 года на свадебном пиру по поводу женитьбы Василия II Васильевича на боровской княжне Марье Ярославне Софья Витовтовна публично оскорбила звенигородского князя Василия Юрьевича Косого – сына Юрия Дмитриевича и двоюродного брата Василия Васильевича.

Софья сорвала с племянника пояс Дмитрия Донского, якобы украденный у последнего неким боярином. Вскоре после этого и началась открытая междоусобная война, закончившаяся врéменным утверждением Юрия Дмитриевича на великом московском столе. Но Софья своей резкостью лишь вывела «на люди» ту распрю, которую начал Юрий.

Юрий Дмитриевич был покровителем искусств и лично Андрея Рублёва, он обладал властным характером, он стал чеканить монету со своим тёзкой – Георгием Победоносцем, на аверсе…

Однако если бы Юрий ко всему этому обладал и подлинно государственным умом, то он, получив возможность оспаривать московский стол после смерти старшего брата Василия, и имея за плечами более чем полувековой возраст, мог и должен был от такой возможности отказаться, и не интриговать, а направить все свои усилия на укрепление положения юного племянника.

Юрий же затеял смуту.

При этом он не мог не понимать, что новый раскол будет чреват для только-только поднимающейся Руси большими бедами.

А.А. Зимин пишет, что неожиданная смерть Юрия Дмитриевича «тогда, когда он уже добился великого стола и сложились условия, которые могли предотвратить дальнейшую (жирный курсив мой. – С.К .) братоубийственную войну» не позволила-де завершить объединительный процесс русских земель «ценой меньших потерь». Но не лучше ли было бы Юрию братоубийственную войну между племянником и своими сыновьями не провоцировать и не затевать?

Французы мудро говорят, что «лучшее – враг хорошего». Юный Василий II на московском столе был хорошим для будущего Руси вариантом, а даже пусть и потенциально лучший, но реально конфликтный вариант его дяди не мог не быть враждебным этому будущему.

Юрий пошёл на конфликт, и на Русской земле вновь наступила бездарная и раздорная пора. Временное появление Юрия на великом московском столе и его недолгое княжение страсти не усилили, а лишь накалили.

В ходе усобицы Василий II Васильевич в 1436 году приказал ослепить сына Юрия Дмитриевича – Василия Косого, а в 1446 году брат Василия Косого – галицкий князь Дмитрий Шемяка, захватив Москву, ослепил самого Василия II Васильевича, почему тот и вошёл в русскую историю под именем «Тёмный»…

И это на фоне того, что осенью 1437 года Василий II посылал того же Дмитрия Юрьевича Шемяку и его родного брата Дмитрия Юрьевича Красного во главе московских войск против ордынского хана Улу-Мухаммеда, внука Тохтамыша.

Улу пришёл и сел в Белёве на том основании, что Василий ему когда-то этот город якобы обещал. 5 декабря 1437 года более многочисленная московская рать была Улу-Мухаммедом разбита (не лучшая аттестация для братьев), но после этого хан предпочёл с Руси сбежать на Волгу, где основал Казанское ханство. Впоследствии Улу-Мухаммед вновь приходил на Русь, осаждал Москву, сжёг Коломну, однако всё это были хотя и трагические, но уже локальные эксцессы.

Усобица между Василием и его двоюродными братьями сопровождалась и «наводами» татар на Русь, и уничтожением русских городов и сёл русскими же, враждующими незнамо зачем друг с другом, людьми. Кончилось тем, что Василия Тёмного восстановили на престоле московские посадские люди.

Дмитрий Шемяка и после этого пытался продолжать войну, однако 27 января 1450 года был разбит под Галичем (Костромским) великокняжеским воеводой Василием Ивановичем Оболенским-Косым, бежал в Новгород, где в 1453 году и умер.

Правление Василия II не было, как видим, простым и лёгким ни для него, ни для Руси. В его правление Русь три раза посещала чума, в 1430 году наступила страшная засуха, следствием которой стал голод.

За год до смерти Василий II приказал ослепить выдающегося московского воеводу Фёдора Басенка (от «баский» – «красивый»), который много потрудился для того же Василия – история эта неясна и плохо объяснима. Однако нрав великий московский князь до конца жизни сохранил весёлый и живой, часто лично участвуя в предпринимаемых им военных походах.

В целом эпоха Василия II Васильевича Тёмного оказалась временем движения не вниз, не вбок, а вверх, в чём была и его личная немалая заслуга.

Василий Тёмный стал дальнейшим объединителем Руси и усиливал её централизацию. Так, при нём укрепились позиции Москвы на русском Севере. Как и отцу, Василию пришлось бороться с про-литовскими настроениями в Новгороде, и в 1456 году, после разгрома новгородских войск, он подписал с Новгородом «мирное докончание» – Яжелбицкий договор, по которому Новгород выплачивал Василию 10 000 рублей, обязывался прекратить сношения с врагами Москвы и соглашался на частичную утрату политической самостоятельности. Это был ещё один шаг к полноценному включению новгородских земель в состав Русского государства. Псков же всегда держал руку Москвы и охотно принял как наместника сына Василия – Юрия.

Тверь и Рязань во время усобицы колебались между Москвой и Литвой, но, в итоге, всё же, сохранили верность единой русской политике.

Драматическими были «восточные» коллизии правления Василия II… О первом столкновении с казанским ханом Улу-Мухаммедом уже сказано. А зимой 1444/45 года русская рать под командованием воевод Василия Оболенского-Косого и Андрея Голтяева, совершив поход на лыжах к Рязани, разбила войско ордынского царевича Мустафы, посланного на Русь Улу-Мухаммедом. Это было, очевидно, первое в мировой практике военное использование возможностей вооружённых лыжников. Что же до Мустафы, то он погиб.