Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло

При этом великое Литовское княжество не только не смогло уничтожить русскую основу культуры захваченных земель, но, напротив, литовцы, как народ менее развитый, испытали сильное влияние этой культуры. Так, на русском, фактически, языке писались литовские акты, грамоты и все публичные акты до времен польского короля Стефана Батория, включая так называемые «Литовские летописи», «Литовские метрики», составленные в XIV–XVII веках. Русский язык являлся официальным языком Великого княжества Литовского с XIV века до времени Люблинской унии 1589 года, когда Литва и Польша объединились в Речь Посполитую. На русском языке написаны «Статут Казимира-Ягеллона» 1492 года, «Статут Литовский», составленный в 1505 году, и даже «Трибунал великого князя литовского» от 1581 года.

Однако это доказывает не родственность Литвы и Русского государства, а всего лишь отсутствие в Литве самобытного культурного элемента. Политически же Литва оказывалась всё более враждебной Руси, и чем более Литва подпадала под верховенство Польши, тем более антирусской становилась позиция литовской знати. Что же до русской народной массы Литвы – смолян, белорусов, то и после соединения Литвы с Польшей она сохранила свои русские традиции и русский язык, лишь несколько полонизированный в Белой Руси…

В 1410 году польско-литовское войско во главе с польским королём Владиславом II Ягайло и великим князем литовским Витовтом нанесло решающее поражение Тевтонскому ордену в битве при Грюнвальде (также – Танненберг, ныне – Жальгирис). В советской историографии подчёркивался вклад в эту победу смоленских полков, и смоляне действительно проявили исключительную стойкость, однако пришли они на Грюнвальдское поле не как союзники, а как подданные Витовта.

Польша, отделённая от Орды русскими землями, оказывалась для Руси перманентно враждебной соседкой, намеренной, как и Литва, в полной мере воспользоваться теми преимуществами, которые обеспечивала ей возникшая слабость Руси. Южная и Юго-Западная Русь – Галиция, постепенно поглощались Польшей, аппетиты которой шли и восточнее.

Одновременно с XV века на Балтике и в Западной Европе начинает усиливается Швеция. Как единое государство она сложилась к XIII веку, и его особенностью была бóльшая, чем в других европейских странах, свобода крестьян по отношению к феодалам. А это (да ещё и на фоне давних разбойных «варяжских» традиций) создавало неплохую системную базу для организации сильной армии. В результате шведы приняли почти непрерывную завоевательную линию во внешней политике, и одним из направлений их экспансии стали вначале земли нынешней Финляндии, а затем – русский Север и русские прибалтийские земли.

В Европе тогда была сильна Дания, и в 1397 году она навязала скандинавским народам так называемую Кальмарскую унию – объединение Дании, Швеции и Норвегии под династической эгидой датчан. Попытка датских королей использовать унию для установления своего полного господства над Швецией закончилась народным восстанием в Швеции и фактической ликвидации Кальмарской унии в 1448 году – в России в то время шла ожесточённая усобица, когда Дмитрий Шемяка ослепил великого князя Василия II Васильевича.

Вражда между Швецией и Данией приняла постоянный характер на века, однако ко времени разрыва Кальмарской унии и русско-шведское противостояние имело более чем вековую давность. В 1300 году крупная шведская эскадра вторглась в устье Невы и захватила его. При впадении в Неву реки Большой Охты шведы поставили город и крепость Ландскрону, но вскоре он был взят штурмом и его сровняли с землёй. Конечно, русские допустили ошибку, не использовав эту крепость, и шведы стали заходить в Ладожское озеро, грабя русские купеческие суда. Нейтрализуя угрозу, великий князь московский и владимирский, а также и новгородский Юрий Данилович в 1323 году основал на острове Ореховом у южного берега Ладожского озера и истока Невы крепость Орешек. Потом Орешек не раз переходил из рук в руки, в 1611 году шведы переименовали его в Нотеборг («not» по-шведски «орех», «borg» – «крепость»), а Пётр, отвоевав Орешек в 1702 году, назвал его Шлиссельбург» – «Ключ-крепость».

Уже При Василии II Тёмном восстанавливаются дипломатические связи прежде всего с итальянской Европой, что и понятно – с одной стороны папский Рим был особенно заинтересован в России, с другой стороны венецианские и генуэзские купцы давно были знакомы с русским рынком и не отказывались от дипломатических поручений.

Записки итальянцев XV века содержат достаточно объективные и достаточно доброжелательные сведения о России. Так, венецианский купец и дипломат Иосафат Барбаро (1413–1494) бывал в России с 1436 по 1452 годы и пишет об изобилии хлеба и мяса, о дешевизне продуктов… Барбаро даёт следующую картину Москвы: «В трёх днях пути протекает превосходная река Москва, на которой расположен город, называемый Москва… Река проходит посередине города и имеет несколько мостов. Замок стоит на холме и (вместе с городом) со всех сторон окружён лесом…».

В до-монгольской Руси стольный град Киев был полон иностранными дипломатами, и великие киевские князья вели обширную внешнюю политику. Теперь эту сторону жизни развитого государства осваивала уже Москва.

Чтобы закончить краткий геополитический обзор ситуации, в которой предстояло действовать Ивану III, отмечу, что новгородская знать тяготела как к Швеции и Западной Европе вообще, так и к Польше с Литвой. К последней тяготела также тверская знать того времени. Князья Тверского княжества и Новгородская земля склонялись не просто к сепаратизму, но и к явному союзу с Литвой и Польшей. Вот как об этом говорит в своей монографии «Под знамёнами Москвы» советский историк Юрий Георгиевич Алексеев:

«Договоры 1449 г. (Москвы с Тверью и Твери с Литвой. – С.К .) отражают крайнюю степень сближения Твери с Литвой и соответственно ослабления связи Твери с другими русскими землями. Литовско-тверской договор имел несомненную анти-московскую и анти-новгородскую направленность… Фактически это означало выход Твери из сферы влияния великого князя Московского…».

Речь, конечно, о тверской феодальной верхушке, однако, и народные низы вынуждены были так или иначе следовать в русле её политики.

«Верхи» были настроены против Москвы и в «господине Великом Новгороде», и у того же Ю.Г. Алексеева читаем: «Могущественная боярская олигархия, тесно связанная с городской общиной и независимая ни от какого князя, проводила фактически самостоятельную политику… Враждебная Москве политика новгородской правящей верхушки – основная причина зимней войны 1456 г., закончившейся после поражения новгородцев под Старой Руссой Яжелбицким договором»…