Аркадий Лисенков - Музыка созидающая и разрушающая

И. Смирнов опирался на эти примеры, стремясь доказать право на фольклорность такого явления, как рок. При сопоставлении фольклора и рока «полюсность» Л. Переверзева и И. Смирнова — вполне приемлемый метод. Но прежде, видимо, следует оговорить, что относить к року.

Для И. Смирнова рок — принципиально новая модель молодежной музыки. Определение, взятое напрокат, четко очерчивает цели: разъединение поколений. Оставим это на совести автора и его «учителей». И возьмем принятое им определение рока как «нового самостоятельного жанра, в котором органично сочетаются выразительные средства музыки, поэзии (текст) и театра (шоу). При этом электрическое звучание, форсированная громкость или особая форма музыкального хэппенинга, концерта с участием зрителей...— это не что иное, как компоненты рокового ритуала...» (с. 53). И. Смирнов приводит слова Ю. Дружкина: «Усвоение любого культурного явления, естественно, начинается с копирования» (с. 56). Само слово усвоение определяет процесс превращения чужого в свое. Он далеко не всегда столь однозначен, как представляется автору. Часто носит творческий процесс, и «усваиваемое» подвергается иногда коренной переработке. Но главное в том, что совсем не обязательно быть эпигонами Запада, пастись на его музыкальных свалках, следовать музыкальной моде. Автор кратко и четко воссоздал историческую модель (скорее, схему) развития рока за рубежом и в нашей стране. Но при этом остался на уровне фиксации фактов, даже не предпринял попытку выявить глубинные, определяющие факторы этого процесса. Об этом еще пойдет речь.

Стремление показать, что рок-группы одна за другой выходят на животрепещущие социальные проблемы современности (с. 57), вполне закономерно ограничено рядом примеров (цитат) и не достигает цели. Оно продиктовано желанием во что бы то ни стало доказать социальную ценность рока, его гражданственность. Но выводы противоречат истине, жанровой специфике рока, где слова играют вспомогательную роль, чаще всего являются не песенно-поэтическим текстом, а набором многократно повторяемых словесных штампов. Это даже не пение в исконном смысле этого слова, а истерические выкрики, стоны и хрипы и даже в лучших своих образцах — не больше чем голосовая орнаментовка инструментальных наигрышей. Голос певца (певцов)— один из музыкальных инструментов и — не более. Рок не приспособлен для выражения мысли, идей, интеллектуальных потенций общества. Даже если их попытаться искусственно внедрить (что и делается в последние годы), они не могут быть восприняты «потребителем» из-за форсированной громкости и медиатативной экзальтированности слушателей.

Это, видно, и беспокоит И. Смирнова. Он ищет выход и пытается обогатить рок за счет интеллектуального потенциала авторской (гитарной, в терминологии Л. Л. Христиансена) песни, хочет впрячь в одну упряжку «коня и трепетную лань». Он пишет: «К 1985 году уже можно говорить о едином движении авторской «электрической» песни, внутри которого разделение на бардов — рокеров — вопрос скорее субъективно-психологический» (с. 57).

Не могу с этим согласиться. Рок и авторская (гитарная) песня составляют зримую оппозицию:

Доминируют

В авторской песне: идея, смысл, поэзия, камерность, социальная позиция, борьба за идеалы, национальная культура — основа (в стихосложении, мелодии, манере исполнения).

В роке:

звук, ритм, массовость, уход от социальных проблем в наркомедитацию, заимствование из-за рубежа (во всем), включая имедж (образ).

Сопоставление можно продолжить. Есть, конечно, и исключения (выход некоторых рок-групп на социальные темы, единичные попытки «бардов» вписаться в рок-ансамбли и др.), но они не опровергают общей закономерности.

С этим решительно не согласен социолог С. Катаев. Он утверждает: «Содержание современного рок-творчества — это прежде всего этические, философские и социальные проблемы: война и мир, взаимоотношения поколений, место художника в обществе, окружающей среде и т. п.» (с. 60—61). В поле зрения исследователей находятся не более полутора-двух десятков наиболее видных рок-групп. Сотни их остаются на далекой периферии. Их творчество тоже воздействует на своих слушателей, хотя репертуар иной, в большей части эпигонский. Но главное не то, что дается, а что и как воспринимается. Мы, начиная с 1972 года, проводим ежегодный опрос молодежи какого-либо района. Большая часть увлекающихся роком может назвать несколько отечественных и зарубежных рок-групп, менее половины из них — певцов, только треть — одно или несколько произведений, считанные единицы (менее одного процента) отличает некоторое понимание проблематики. Очевидно, С. Катаев не учитывает содержательность художественной формы: неправильно выбранная форма может убить и убивает самое высокое содержание.

Научный метод социологической оценки любого явления культуры в современных условиях не может опираться только на анализ (чаще всего весьма субъективный) того, что дается слушателю, зрителю; главное внимание должно обращать на конечный результат, то есть на то, что и как воспринимается, какого эффекта достигает. Подавляющее число рокеров воспринимает рок как развлекательную музыку (представление) и ничего другого не ищет в нем.

В последнее время довольно много говорится и пишется о связи рока с фольклором.

И. Смирнов полагает, что «демократизация рока» имела своим следствием чуть ли не всеобщую фольклоризацию рока. Западное эпигонство — в прошлом: «фольклорными мотивами изобилуют записанные в 1984 году программы» «Примуса», «ДДТ», «ДК» и других рок-групп. Как идеальный образец фольклоризации приводит он слова песни из репертуара «тяжелого рока» архангельской группы «Облачный край»:

Более примитивную стилизацию трудно придумать. Творение сие с фольклором ничего общего не имеет. Хотя оно не совсем лишено «традиций». Культ личности Сталина и старания псевдофольклористов стимулировали появление подобных произведений в 20—40-х годах. Их издавали массовыми тиражами, награждали сочинителей, принимали в Союз писателей... Но у них был один недостаток; народ их не принимал и не передавал из уст в уста их песни. От многих сотен подобных творений осталось только горько ироническое восклицание:

Дискуссия 1953—1954 годов дала им исчерпывающе точную оценку и определила пагубные последствия их изучения и распространения для народного эстетического вкуса и для науки (см: Новый мир. 1953. № 8; 1954. № 8).

Обращение рок-групп к социальным проблемам и фольклору не подкреплено самой спецификой этого вида творчества и является ряжением, перелицовкой с целью обмана общественного мнения, а особенно руководящих дилетантов из числа деятелей радио и телевидения, дающих право выхода на многомиллионную аудиторию. И если быть до конца объективным, то следует признать, что это примитивное ряжение открыло на поле ворота, о чем пойдет речь ниже.