Юлия Красовская - Человек и песня

Уверен, что первые поселения на Терском были у моря, в устьях рек. А после ослабления Новгорода, когда опустошительные набеги норманнов на Терский берег участились, жители, спасаясь от погромов, переселялись в глубь берега, поднимаясь вверх по рекам выше порогов. Так образовались села Умба, Варзуга, Вялозеро, и ныне удаленные от моря. А в XVI—XVII веках начался обратный процесс: переселение к морю, к рыбным местам. Например, село Тетрино возникло в 1660 году; Кузомень — приморский выселок Варзуги основан в 1665 году. Приморские села Кузрека, Чаваньга, Чапама и другие существуют также более трехсот лет...» (Потом, значительно позже, я буду читать об этом же в газете «Терский коммунист», в серии исторических очерков П. И. Пирогова, буду работать в Мурманском областном партийном архиве с рукописными материалами Петра Ивановича под заглавием «Из истории партийной организации Терского побережья». Но сейчас происходит нечто более значительное: передо мной раскрываются тайники непрерывающейся устной памяти народной, происходит передача сведений от сердца к сердцу, из уст — в уста.)

«В летописях писали, что новорожденные векши [18] Векша — белка (древнерус.). и малы оленцы тучами падают на Терьском берегу с неба и, подросши, разбегаются стадами по всему краю. Вот какое впечатление на наших предков-новгородцев произвели не тронутые человеком богатства Севера! Жемчуг (зеньчуг по-прежнему) в реках скатный, рыба в озерах, рыба в реках, рыба в море, лес строевой — то ли не богатства!» (И круто «модулируя» — разговор ведь, а не исторический очерк у нас!): «Вот где-то опосля нонешнёй войны, годов с 1950-х, все воюю с местными властями, со своими же, за Терьской район. «Нерентабельный. Бесперспективный. Закрывать его надобно»,— только и слышишь от них. Как «бесперспективный»?! Люди, однако (праотцы наши), тысячи верст шли на лодках, пеши, волоком волокли, край етот открыли,— не был перспективной?» И, высказывая свою крепкую заветную думушку, уже горячась, едва не заикаясь от волнения за любимую свою землю: «Искать надо причины падения рентабельности. Находить их. Искать, находить и осуществлять новые пути развития края. Что же значит: пожил — использовал — бросил? Подадимся еще не опустошенную землю искать? Это же ведь — родина наша, Терьской берег-от!.. Преже искали пути развития. Вот, к примеру, до революции никаких овощей, кроме редьки и репы, у нас не выращивали. А после революции первый урожай картофеля получила в 1918 году Елена Ивановна Пирогова. Посадила два мешка, а собрала сам-сорок. Тут и все стали садить в других деревнях. Картошка положительно сказалась на борьбе за рождение новой отрасли экономики — за сельское хозяйство. В 1929 году первые были колхозы созданы (в Кузомени и Кашкаранцах). Если раньше овощи привозили на Терьской берег купцы и килограмм картофеля стоил дороже килограмма семги, то сейчас терчане сами обеспечивают себя капустой, картошкой, свеклой, морковью, луком и другими овощами. И так уже было в колхозах перед войной. Молочное и мясное хозяйство высоко стояло у нас перед войной. Опять бы можно поднять.

Говорит начальство: «Рыбы не стало». А я, потомственный терчанин, уверен: поведи дело по-хозяйски — и рыба появится. Опять же новые методы ее разведения и ловли можно найти. Вот я тут предложил (сам изобрел и разработал) новую методику ловли семги. Ни да ни нет от них не услышишь. Сидя-ат... Свое: «Нерентабельный»... Известно, под лежачий камень вода не течет. А ведь терчане на веку такими не бывали. Голова у них варила, миром все дела решались. Возьмем то же крестьянское самоуправление (в котором я лично вижу исторические предпосылки для сегодняшнего ведения социалистического хозяйства). В селениях сообща, миром решали многие экономические вопросы. Причем в каждом терском селе были свои особенности этого самоуправления, соответственно особенностям жизни и труда людей. Так, в ряде селений траву на пожнях косили, сушили и убирали сообща, артелью. А потом сено (в единице измерения «заколина», то есть стог) делили по душам.

Тони [19] Тоня — промысловая изба в месте нереста семги, куда выезжали надолго артелями или семьями в период ловли семги (диалект.). были общественной собственностью, сдававшейся или продававшейся на сезон ловли семги. На сходах (собраниях мужчин) сами устанавливали порядок продажи тонь на сезон и порядок их использования: применение соответствующего типа сетей, установка заборов [20] Забор — сеть, перегораживающая реку в месте хода рыбы. (или их запрещение), время их обязательного открытия для прохода части семги к местам нерестилищ и т. д. Установленные порядки (независимо от того, соответствовали они государственным законам или нет) жителями данного села строго соблюдались. А если появлялся изредка нарушитель, то независимо от того, кто это — богач, бедняк или середняк, по решению схода строго наказывался... В промысле рыбы и морского зверя (тюленя) применялись коллективные формы труда. Работали на промыслах артелью от 8 до 15 человек. Члены артели называли друг друга товарыши.

На тороса — зимний промысел тюленя — уезжали артелями лодками по 5—8 человек. Вся добыча поступала в общий доход. Доход распределялся поровну между участниками артели.

В Кузоменской волости, например, при продаже тони в аренду на сезон при оценке исходили из «ловистости» тони. После продажи тонь собирали волостной сход. На нем решалось, каким образом распределить деньги. Скажем, из губернии на деревню 5 тысяч налогу на год. Его платили из общих денег. Каждый в отдельности мог даже не знать, сколько он платит. Из этих же денег выделяли сумму на содержание школ: постройку, ремонт, отопление, освещение, зарплату учителю, библиотеку, содержание уборщицы. А еще — на содержание фельдшерского пункта и другие общественные цели. На все это тысяч 10—15 в год уйдет. Остаток, примерно 10—12 тысяч, распределялся сходкой подушно (в расчет принимались только мужские души, начиная с новорожденных). Приходилось примерно по 10 рублей в год на душу. Вот как самобытное управление все регулировало! Настолько сильны были у нас демократические традиции самоуправления, что, естественно, революционные идеи нашли моментальный отклик у терчан. Например, Кузомень в конце XIX — начале XX века становится одним из мест политической ссылки в царской России. И уже в 1906 году именно там создается первый политический кружок на Терском берегу. Есть основания утверждать, что в деле организации этого кружка главную роль сыграл выдающийся революционер Виктор Павлович Ногин. Он был в Кузомени в ссылке в августе 1905 года и очень быстро наладил контакты с рыбаками-поморами. По просьбе Ногина рыбаки спрятали его в карбасе под брезентом и переправили на Большую землю. Всего через две недели после побега Ногин уже встречался в Женеве с Лениным...