Арест Ант - Как стать контрабандистом

Вобла негромко кашлянула. Я опомнился и замолчал. Выплеск эмоций заставил меня совершенно забыть о паузах. Как жеребец, увидевший финиш, рванул вперед, не обращая никакого внимания на окружающих. Так запросто убиться можно об этих дуболомов.

Вобла как-то слишком задумчиво переводила, морща свой узкий лобик и вся прямо-таки кривясь от своих слов. Да и закончила уж совсем похоронным голосом.

– Господа, для вас не секрет, что получателем товара был местный экспедитор. Он выбран российским перевозчиком. Экспедитор отвечал перед моей компанией за содержание разгруженных из трейлеров товаров, их дальнейшую растаможку и последующую отправку. Он же составлял все необходимые документы. Ясно, что экспедитор имел значительно больше информации, чем моя компания. А вот следователи до сих пор пытаются делать вид, что это совершенно не так. Они упорно твердят, что только моя компания виновата. Так объясните, наконец, суду, почему? И почему мы ни разу не видели здесь представителей экспедитора? Следователи неоднократно угрожали представить суду компрометирующие меня показания экспедитора и водителя. Я очень хочу с ними ознакомиться. Где они? Или это тоже из разряда очередных предположений?

Прокурор задумчиво смотрел в окно, отложив свои бумаги. Живчик выпятил губу и изредка поглядывал на судью. А судья, видно по застарелой привычке, старательно полировал взглядом свою столешницу. Опять только жужжания мух не хватает. На меня стала накатываться бессильная злоба. Вобла замолкла и выжидательно уставилась на меня. Она, по-моему, тут единственная, не считая Тони, кто делает вид, что слушает.

– Прицепы для перевозки панелей были арендованы на средства российской стороны. Моя компания отвечала за то, чтобы за прицепы вовремя вносилась арендная плата, проводился обязательный техосмотр. Растаможка в Финляндии для панелей стала требоваться только в мае 2008 года, так как на этих прицепах запрещено перевозить таможенные грузы. Более ранние грузы других компаний были транзитными. Из документов видно, что моя компания предоставляла только необходимые консультационные услуги и оплачивала поступающие счета.

Я глубоко вдохнул, дожидаясь окончания перевода, и решил выразить свою мысль предельно просто:

– Данный случай уж слишком напоминает ситуацию, когда клиента пытаются обвинить только за то, что он купил некачественную пищу в магазине. Ведь он, оказывается, просто был обязан знать, что внутри герметичной упаковки с правильным сроком хранения окажется совсем не то, что написано на этикетке. Так и здесь. Только с одной поправкой. Я даже не покупал этот товар. Просто некоторые… владельцы магазина… предположили, что вполне мог купить. Потому, что до этого иногда раньше покупал подобное. Правда немного другое, но для них это не имеет никакого значения. Ведь все остальные покупатели… они же добропорядочные местные господа и просто по своей сути не могут быть ни в чём таком заподозрены. Только именно этот один. Он же к тому же русский… а это всё объясняет. Разве не так?

Ответом мне опять была равнодушная тишина, только слегка разгоняемая Воблой.

– Следователи не получили ответов из Европы? Надеюсь, они не будут теперь утверждать, что это я из тюрьмы могу оказывать давление на Интерпол и полицейских разных стран? Посмотрите, когда они направили свои запросы? Я их просил это сделать в первой декаде ноября прошлого года! Прошло 73 дня со дня моего ареста. Вся имеющаяся у меня информация по этому делу была конфискована и до сих пор находится у следователей. Эти документы однозначно показывают, что следствие сознательно или нет, но допустило преступную ошибку. Совершенно не было никаких причин для ареста. Я на первом допросе требовал предъявить документы, пришедшие с грузом. В них есть все необходимые данные. Однако от меня их прятали больше месяца, а потом показали только отдельные, совершенно несущественные кусочки.

Я сделал паузу и попытался понять, что и как можно именно сейчас вдолбить в эти заплесневевшие головы.

– Когда мы со следователями рассматривали документы по поставкам панелей, то сразу стали выявляться странные нестыковки между документами из России и документах экспедитора, которые он посылал в мою фирму. Почему моя компания получила меньше товара, чем поступило? Почему у нас разное количество отгрузок? Кто организовал последнюю поставку и почему не поставил меня в известность? Ответ был потрясающий: «Следствие это не интересует». А что же тогда интересует следствие? И интересует ли что-нибудь вообще? Для них только в своей версии нет никаких сомнений. Достаточно им с умным видом на суде сообщить, что их очередное предположение возможно с высокой долей вероятности, то все возникающие вопросы просто отметаются в сторону. Я уже в прошлый раз предлагал рассмотреть вопрос о выплате мне компенсации прямо из зарплат следователей. Может, хоть тогда они начнут работать, а не только безнаказанно фантазировать?

Пришлось прерваться, чтобы не перейти к озвучиванию своих самых сокровенных мыслей. Так точно до конца дней меня законопатят. Пусть Вобла выкручивается. Она и так уже сейчас на печёную устрицу похожа.

– Теперь о необходимости ежедневных допросов. Представитель следствия в прошлый раз утверждал, что это основная причина в их требовании о продлении моего задержания. И что? За прошедший месяц был только один допрос, который опять не имел никакого отношения к контрабанде. Может хоть теперь суд заинтересуется деятельностью следователей, и нам покажут результат их многомесячной работы? Они не захотели всего за три дня полностью раскрыть это преступление. Сегодня истёк запрошенный срок на расследование. Но они хотят потянуть ещё дольше, так как пытаются скрыть свой провал и оттянуть последующие за этим организационные выводы.

Вобла явно почувствовала себя не в своей тарелке и стала постоянно рыскать глазами между Живчиком и скоплением таможенников.

– Я значительно больше следователей заинтересован в раскрытии дела. Из-за этого необоснованного ареста моя компания не оплачивала приходящие счета уже в течение трех месяцев. Как, впрочем, и клиенты моей компании. А это оборвало приток средств. Арест остановил 19 проектов с 14 различными компаниями. Срыв шести проектов приведет к серьёзным контрактным санкциям. Правило force majeure 174 просто никем не будет приниматься во внимание, так как этот арест сам по себе противоречит всем законам. Ни один клиент не поверит, что такое может произойти в правовом государстве.

Вдруг я понял, что смертельно устал. Адреналин выплеснулся, а никакого встречного понимания нет. Нет даже явной враждебности. Просто всеобщее безразличие. Моё многословное выступление всем до лампочки. Дали выговориться пока не надоест, а сами терпеливо ждут падения занавеса.