Арест Ант - Как стать контрабандистом

– И что они огребли?

– Он четыре года, а баба свидетелем проскочила. Его это так крутануло, что лепилы полгода на колёсах держали, а теперь сюда засунули. Он то ли от суда, то ли от передоза вообще перестал фишку просекать . Ты бы его не обижал. Во всех смыслах. Он безобидный. Может ещё оклемается.

– Да уж, несказанно подфартило. Лежачий сортир с дырявой крышей.

– Зато не курит.

– А вот тут ему офигительная пруха попёрла. На шару подкоптится, что твой лещ. Лишь бы плавники не откинул в процессе.

– Только смотри, он под утро контроль над собой теряет, – в глазах Сулева блеснули озорные искорки, – Следи, чтобы он с зубной щёткой случайно не заснул.

– Не гони туфту, пехота. Тоже мне, чухонский голубь-истребитель. Клюй ближнего, гадь на нижнего. Да он только под себя ходить способен. А поролон дерьмо не пропускает. И будет ему личный лечебный бассейн. Надо только нары не раскачивать, чтобы волной не накрыло.

Сулев расхохотался. Потом вздохнул и посерьёзнел:

– Что на суде было?

– Облом. Следствию, понимаешь, не хватило времени. Но они пообещали найти важные улики, которые меня, наконец, утопят. Судья им тут же продлил срок до 27 февраля.

– А что следаки выдвинули?

– Выдвинули. Только с табуретки не рухни. Оказывается, используя имеющиеся копии инвойсов и договоров, я мог… понимаешь, чисто теоретически, но… мог подделать любой финансовый документ. И именно так была легализованна вся возможная контрабанда. Представляешь заход?

– Нет. А что, подделать разве трудно?

– Подделать неизвестно что? Да как два байта переслать. Большого ума не требуется. Тут вообще никакие свои копии не нужны. Интернет подобным хламом забит под завязку. С таким же успехом следаки могли утверждать, что я подозреваюсь в планировании убийства, раз дома есть ножи и вилки. А ложки… так те вообще на полное изуверство тянут.

– Что судья?

– Этот напыщенный павлин всё сглотнул с умным видом. Даже покивал, прогрессор ссученный. Нет, чтобы задать детский вопрос: «Следаки, мать вашу, а хоть одну подделку обнаружили? Или это у вас очередные выкрутасы воспалённого рвения»?

– Но реальное хоть что-нибудь всплыло?

– Нет. Судья гордо заявил, что во всём исключительно верит таможне на слово, и никаких бумажек смотреть не будет. Этот разжиревший судейский лох тупее любого слабоумного.

– Я тебя предупреждал. Обычное явление. Любопытно другое. Ты знаешь, что о тебе вообще в прессе нет ни слова? Вот что странно. Сколько тебе таможенники выкатили?

– 10 лимонов. Пять мне и пять компании.

– Тут каждое мелкое правонарушение моментально в газетах и по TV, а о тебе молчок. Не удивляет?

– Меня сейчас ничего не удивляет.

– А зря. Ко всему надо быть заранее готовым.

– В зеркало посмотри. Вот грянет гром, тогда и креститься будем не переставая. А пока нервно курим бамбук и внимательно следим за подкинутым дристлявым убивчиком.

– Успехов. Развлекайся, – Сулев поднялся, – Пойду деньжат настригу.

– Назад в каптёрку?

– Нет, у меня сейчас турнир по покеру. Не хочешь рискнуть? Всего 10 евро за вход.

– А разве карты в тюрьме не запрещены?

– Нет. Колоду себе можешь спокойно в лавке купить. Там несколько видов есть. Но без голых баб.

– Совершенно не хочу. Ни с ними, ни без них. Постой, чуть не забыл. Пока нас сюда везли, сделали остановку перед Коткой у каких-то бараков. Ни тебе колючей проволоки, ни решёток. Но почти весь автобус сошёл. Это что за хрень?

– Haminan vankila. У нас крытка , а там открытка . Открытая тюрьма в Хамине. Там раньше народ на лесоповале приличные деньги зарабатывал. До полутора штук в месяц. А теперь так, мелочь на курево. Остались только нерегулярные работы на подхвате. Есть места и получше. Не боись, подберём и тебе что-нибудь приличное, когда приспичит.

Ещё до подъёма прискакал довольный вертухай с известием, что специально для Киммо нашлась работа и сразу после завтрака он может начать ударно вкалывать. Видно этот нестабильный индивидуум тревожил не только одного меня. Unbidden guests are welcome when they are gone. (Незваный гость хуже татарина). Точнее, предпочтительно хотя бы временное отсутствие. Хотя не очень понятно к кому это больше относится.

Тюремная энтропия стала постепенно устаканиваться. Жизнь втекла в размеренное русло. Появление Киммо лично мне даже принесло определённые поблажки. Вертухаи после завтрака перестали запирать дверь камеры. Я так и не понял с чем это связано. В рабочее время были открыты только камеры работающих зэков и одна наша. Зато решился дневной вопрос с туалетом и душем.

В тюремной текучке как-то замылились и отошли на второй план брезгливость и отвращение к местной судебной системе. Можно сколько угодно обзывать дерьмо дерьмом, но от этого оно благоухать лучше не станет. Значит, опять надо принимать внешний мир таким, какой он есть. Это только в фильмах можно найти честного судью. Вот только жизнь подкидывает нам персонажей, даже близко не похожих на выдуманный идеал.

Тут надо извернуться, но поставить таких вершителей судеб в положение, когда им реально будет что терять. Работа, пенсия и прочие блага, как золотые кандалы, навязанные цивилизацией. Выбор не так уж и велик. А в малочисленной стране даже совсем мелкий камешек может вызвать разрушительные последствия. Осталось только такой камешек найти и удачно зашвырнуть в нужное место.

Конец недели наглядно показал, что жизнь из чёрной полосы всегда перетекает на белую. Только иногда надолго застревает на скучном сером переходе.

Моего сына неожиданно комиссовали из финской армии. Медицинское обследование обнаружило у него и ещё нескольких новобранцев повышенную непереносимость яркого света. А так как подразделение этих салабонов тайно готовилось к добровольно-принудительной отправке в Афганистан, то у меня это вызвало исключительно положительные эмоции. Лучше быть живым вампиром, чем морально искалеченным или вообще мёртвым героем очередной бессмысленной принудиловки отсталых туземцев к непотребной демократии. Сразу по возвращению домой, он взгоношил Тони и они запросили срочную встречу со мной. Среди вертухаев такое рядовое событие, как очередной приезд адвоката к своему клиенту, вызвало настоящий переполох.

Для начала мне провели долгий инструктаж, что можно, а что нельзя делать во время встречи. Потом я подвергся тщательному обыску, а все мои записи были перетряхнуты и даже обнюханы. Эта процедура заняла полчаса времени у трёх задействованных вертухаев. В конце концов, с большим сожалением, они пропустили меня в переговорную.

С гостевой стороны, ближе ко входу, расположились Тони и Алекс, обсуждая разложенные бумаги. Памятуя о полученных наставлениях, я устроился напротив них. Кивнул и улыбнулся. Тони потянулся к трубке, но раздумал. Прозрачная перегородка не такая уж и высокая, да и народу вокруг нет.