Арест Ант - Как стать контрабандистом

– В прошлом решении суда было записано: «Нижний суд считает, что мнение главного следователя о найденных в бухгалтерии и компьютере нарушениях достаточно для суда и, поэтому суд считает, что рассмотрение единичных документов не оправдано». Нижний суд посчитал простое мнение таможенного чиновника неоспоримым доказательством вины!

Тут Тони многозначительно поднял палец вверх, но окружающие упорно продолжали делать вид, что не замечают его наскоков.

«Дон Кихот и мельница воровского княжества. Ща точно в жернова вляпаемся», – мысленно сопоставил я происходящее.

– Здесь опять говорилось про «наглую подделку», но мы до сих пор не знаем конкретно, что было подделано, когда было подделано, кто и что подделал… да и вообще является ли такая подделка противозаконной? Это касается и утверждения о «подлоге бухгалтерии». Суду не было представлено ни одного документа по этим обвинениям, а подозреваемый до сих пор не имеет возможности прокомментировать или опротестовать эти материалы. Может, следователи просто не понимают простых правил бухгалтерии, так как у них нет нужного образования и опыта?

Но и этот коварный заход был оставлен без внимания. С таким же успехом он мог бы выступать перед обществом глухих филателистов. Тони сжал кулаки и заговорил уже с явными нотками просительности:

– Защита ссылается на Европейскую Хартию по правам человека и её решения, где указано, что подозреваемый должен иметь реальную возможность ознакомится в суде с доказательствами обвинения, а также иметь возможность их оспорить. Одна из причин ареста… это утверждение следствия, что преступление особо «ужасное». Относительно этого утверждения защита предоставила суду ссылку на базисную юридическую литературу, где сказано, что «ужасность» преступления не может являться причиной ареста без веских и конкретных доказательств того, что подозреваемый может сбежать или помешать следствию, либо, что он категорически отказывается от сотрудничества. Но следователи не могут доказать ни одной попытки побега подозреваемого. Его паспорт уже давно конфискован. А российское происхождение постоянно подчеркивается только в негативном контексте.

Тут он замолк и стал шуршать бумагами, явно привлекая внимание окружающих. Затем гипнотизирующе уставился на судью. Но не на того напал. Не выдержав своих пустых односторонних гляделок, Тони, уже заметно нервничая, заговорил отрывистыми фразами:

– Единственное доказательство, которое связывает подозреваемого с этим делом… опять же только по устному утверждению обвинения… это то, что якобы его компания указана грузополучателем в каких-то документах… которые неизвестно кем составлены… и которые пока никто в глаза не видел.

Судья, оторвал взгляд от столешницы, демонстративно уставился на часы и укоризненно закачал головой. Тогда Тони предпринял последнюю попытку:

– В этом деле из подозреваемого уже сделали козла опущения по причинам, которые ему до сих пор неизвестны.

– За опущение ответишь. Ты это… правильные слова подбирай, – машинально шикнул я на Страшилу, от раздражения слегка ошибившись адресом, – Просто невиновный…

– Но такое и в России бывает, – вдруг трагически воскликнул Тони, – Он до сих пор не понимает, почему должен страдать. Его компания совершала сотни подобных сделок за год, а сама работа компании сравнима… с работой туристического агентства и ничего другого.

Я совершенно не врубился в последнюю фразу, но отнёс это только на счёт подлой сущности переводчицы. Не успел я об этом спросить Тони, как упруго вскочил Живчик.

– Строительные элементы с найденными сигаретами… вот это неоспоримые факты! Все документы сделаны на основании указаний его компании, а все русские клиенты контактировали только с ним, – Живчик тоже явно разволновался, – Подозреваемый признался во время допроса, что регулярно подделывал важные документы. Правда, после этого он испугался и отказался говорить.

– Хорош звиздеть! – неожиданно рявкнул я, совершенно осатанев от такой явной лжи.

Живчик победно посмотрел на меня, а Тони успокаивающе положил свою руку мне на плечо и тихо сжал.

– Подозреваемый может помешать расследованию даже в случае, если он уедет из страны. А из Финляндии можно уехать не только в Россию, – Живчик отрицательно помахал пальцем и медленно произнёс, – Для этого ему не потребуется паспорт.

Он насладился произведённым эффектом на сослуживцев, а потом повернулся к судье и со значением добавил:

– Подозреваемый не пытался сбежать, так как он был моментально арестован.

– Только на третий день, счетовод, – зло выдохнул я.

Делая вид, что отвечает на мой прозвучавший вопрос, Живчик, обволакивая меня масляным взглядом, укоризненно сказал, как своему нерадивому отпрыску:

– Главная цель ареста… помешать ему незаметно уехать из страны, а нам иметь возможность спокойно закончить процесс. Вопрос идёт о почти доказанных подозрениях в очень-очень ужасных преступлениях. За них максимальное наказание может быть 4 года тюрьмы!

– Комиксов насмотрелся, цирик? – меня переклинило капитально, и я уже сдерживался из последних сил, глядя, как он сначала игриво сложил из пальцев «решётку», а потом прощально помахал мне своей пухлой ручкой, прежде чем величественно усесться на своё место.

Судья печально улыбнулся, опустил глаза и вернулся к истязанию своей несчастной авторучки. Зато, даже не приподнимаясь, отреагировал Тони:

– Вы действительно нашли сигареты, но по сей день не представили ни одного доказательства того, что мой подзащитный имел хоть какое-то отношение к этому нелегальному грузу. Отправитель, естественно, знал о сигаретах. Возможно, водитель что-то мог знать о сигаретах. Кто-то также должен был встречать эти сигареты в Европе, но… подозреваемый не имеет никакого отношения к этим сигаретам! Турфирмы тоже не знают, что их клиенты везут в своём личном багаже. Вот только непонятная закорючка в неизвестном документе не дает достаточных оснований подозревать его… с большой вероятностью.

Судья подумал, подцепил свою многострадальную авторучку и небрежно ткнул ей в мою сторону. Я начал приподниматься, но решил, что лучше буду говорить сидя. По крайней мере, если держать руки на столе, то не будет никакой возможности на разные оскорбительные жесты.

– Начнём с возможностей для побега. Мой паспорт уже давно находится у следователей. Без него в Россию попасть можно только нелегально, а это прямое уголовное преступление. Да и я совершенно не готов к такому подвигу… и близкому знакомству с Сибирью. Выехать в другую страну можно, но нереально. При приобретении билетов требуется удостоверение личности, а уж полиции отследить такие перемещения чрезвычайно легко. Тем более, что все мои карточки тоже конфисковали. Удивительно, что обвинитель, который является высокопоставленным чиновником в приграничном районе, не знает таких простых и очевидных вещей.