Арест Ант - Как стать контрабандистом

– Ага, спать до побудки.

– Слово сказано, что пуля стреляна. И на будущее запомни. Лучше уж длинная очередь в туалет, чем короткая к проктологу.

В такт моим словам Миша то кивал, то отрицательно тряс головой.

– Вроде всё. Ладно, держи хвост трубой. Или тренируйся. Потом от души вставишь своей писучей экономистке… чтоб ей уши в темноте заложило. За все твои переживания. А у меня здесь время вышло. Поеду за победой.

Первым, кого я увидел в «отстойнике», оказался Лёха Устюхин.

– А ты чего здесь?

– Сюрприз! Меня к тебе свидетелем вызвали, – он широко улыбнулся.

– Защиты или обвинения?

– Не знаю, мне всего только час назад об этом сказали. Еле успел собраться, зато так грандиозно обшмонали, что лучше бы вообще ничего с собой не брал. А тебя?

– Как грудастую гимназистку с причиндалами. Лады, проведём выходные в приличных условиях. Жаль, что там для таких как мы только одноместные, но на прогулке точно пару раз пересечёмся. Ты азбуку Морзе знаешь?

– Нет.

– И я нет. А как славно было бы вечерком от души постучать. Помянуть моего сокамерника.

Лёха хмыкнул, немного помолчал, и задумчиво спросил:

– Когда тебя выпустят, то, может, и моё дело сразу заново пересмотрят?

– Обязательно. У тебя теперь активный платный адвокат и будет железобетонный прецедент. Прецедент-президент. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

– Домой ужасно хочу. И свернуть шею тому, кто это замутил.

– Большой список нарисуется. Лёх, а знаешь, какой парадокс меня больше всего мучает? Я всё больше убеждаюсь, что мы тут вдвоём с тобой самые распоследние лохи. Сидим ни за что. А тебе уже срок впаяли… как за реальное убийство.

– Это не парадокс, а сплошные подставы. Уже реально готов на конкретное мочилово. Мне бы только успеть детей на ноги поставить.

– Ты уж определись в последовательности.

Мы пару часов поболтали, не обращая внимания на постоянно прибывающий растрёпанный контингент, пока нас неровным строем не запихнули в автобус.

В Коннунсуо я был встречен откровенно ехидным:

– Hauska tavata! (Приятно познакомиться!)

– Nice to meet you too! (Тоже рад вас встрече) – отпарировал я моментально, – Just keep supplying me writing papers and a lot of pens, please (Только продолжайте снабжать меня бумагой и ручками).

Вертухай демонстративно отвернулся и больше меня не замечал.

– Чего это он?

– Пытался сострить как мог, эмбрион. Не успели они меня выпихнуть и легко вздохнуть, как я снова тут. Скорей бы эта смена поменялась, а то подгадить могут. Зуб даю, что проторчим здесь долго.

Сначала медленно, но тщательно обыскали и рассортировали прибывших на две большие группы для «отстойников». Потом пришла очередь Устюхина. Его быстро обхлопали, заглянули в тощий пакет и отвели на второй этаж.

Словно не замечая одинокую фигуру, все собрались у будки и стали старательно изучать каждый листок из моего арестантского паспорта. Несколько раз перебрали все бумажки и стали активно обсуждать.

– У вас рецепт (prescription) просрочен, – сообщил, наконец, один, потрясая листком.

– Какой рецепт? – я готовился к чему угодно, но такой заход сбил меня с настроя.

– У вас закончились курсы приёма таблеток… Naprmetin, 500 mg и Cozaar, 50 mg, – он потыкал пальцами в листок, – Вы их вовремя не продлили.

– А откуда я мог знать? Могли бы и мне копию этой писульки (bit of paper) выдать.

– Напишите жалобу начальнику тюрьмы в Миккеле, – сквозь его холодный и официальный тон слишком уж открыто сквозила явная издёвка, – Этот документ они были обязаны вам предоставить. Да, и на канцелярию жалобу также можете написать. И министру.

– Спасибо за совет.

– С сегодняшнего дня вы не будете получать этих медикаментов.

– Да понял я уже. Поддерживаете порядок (maintain order). Просто скажите, когда вы потребуете (require absolute obedience) от меня испражняться (defecate) только стандартными цилиндрами? Строго по часам.

Вертухай часто заморгал и казённо сообщил:

– Мы анализы мочи берём только при подозрении, что заключённый употреблял наркотические вещества, но в пределах от трёх до пяти дней.

– Ты чего такой молчаливый и хмурый? – спросил Лёха уже через пару минут после начала первой совместной прогулки, – Ползёшь как черепаха.

– Так сразу не объяснить, – я глубоко вздохнул и моментально зашипел от накатившей боли, соскользнув с ледяной кочки, Знаешь, как букву Х раньше называли?

– Нет. Но я своему совсем недавно читал стихи о буквах, – он сразу заметно сгорбился, – Как сейчас помню:

Буква Х хохочет громко,

Ха-ха-ха и хе-хе-хе

Рассмешит она ребенка,

Хохотушка буква Х.

– Рассмешит… это точно… до слёз. А раньше она называлась просто «хер». Отсюда и пошло «похерить». Документ считался недействительным, если он перечёркнут крест-накрест, – я опять поскользнулся и зашипел значительно громче, – Так вот, вчера вертухаи благополучно похерили мои болеутоляющие таблетки.

– Это они тебе перед судом такую подлянку кинули?

– Не знаю, у нас свои разборки. Дай им волю, так они и срать с линейкой заставят.

– Зачем?

– Для создания однородной массы.

– А линейка тут при чём?

– Как мерило стандарта и средство единообразия.

– Слушай, – Лёха озабоченно посмотрел на меня, – У тебя суд послезавтра, а ты, вроде как, заговариваться стал.

– Тут ты исключительно точен, как ледоруб Меркадера. 239

Лёха поперхнулся и махнул в сторону засыпанной лежалым снегом скамейки:

– Пошли, посидим, может, отпустит. Только задницу не отморозь.

– Пошли. А знаешь, что в древнерусском языке слово «задница» означало «наследство»?

– Вот и прояви заботу о своём наследстве. Да что с тобой сегодня? Тут жизнь, можно сказать, решается, а ты всякую хрень порешь. Вот влепят тебе четыре года… тьфу-тьфу, чтобы сглазить… надо ещё по скамейке постучать для закрепления. Что, не выспался?

– Ага. Полночи не спал. Спина, зараза, замучила.

– Не зараза, а инфекция, – Лёха облегчённо засмеялся, – Пора бы зазубрить, культурный ты наш.

Мы, слегка стряхнув снег, уселись на спинке скамейки и стали обсуждать предстоящий суд. Под конец я, неожиданно для себя, стал его горячо убеждать:

– Говори очень кратко. Отвечай только на задаваемые вопросы. Тут попадаются такие переводчики, что больше стараются угодить судье, чем точно перевести.

– Не учи учёного, у меня свой такой был. Сам залепух не навешай, а то тебя не каждый русский с первого раза просечёт.

Вертухаи не разрешили мне забрать с собой все вещи.

– Только самое необходимое для суда. Вас всё равно никуда не отпустят, пока к нам не поступят документы, – этот был из новой смены и просто констатировал очевидный только ему факт.