Елена Арсеньева - Голос крови

– Знаешь, мне кажется, это был один мужик, который на прием последним приходил.

– Да ты что?! Значит, известно, кто он?! Он свои паспортные данные оставил?

– Да он без паспорта пришел, анонимно сдал анализы.

– Но вы с Ниной его разглядели?! Запомнили?!

– Да он какой-то белобрысый был… не то крашеный, не то в парике. А больше я не успела ничего разглядеть, я ж не такая глазастая, как ты. А может, это и не он. Слушай, мне мама такую истерику закатила, ты просто не представляешь! Требует, чтобы я уволилась. Я, конечно, не собираюсь, но она теперь не скоро успокоится, она меня просто загрызет.

– Значит, ты не выйдешь завтра? – Асе получить ответ на этот вопрос куда важней, чем слушать жалобы Вали на маму… от этих жалоб все давным-давно уже устали.

– Нет, Асенька, ну ты пойми, я еле живая!

– А кто на анализах будет?

– Не знаю. Я не могу, не могу, понимаешь ты?!

– Понимаю, понимаю, ты не волнуйся, Валечка!

Ася прощается с Валей и возвращается в холл, мучимая размышлениями: кто же будет работать с ней завтра? Неужели снова Наталья? Какой кошмар… Три дня подряд в ее обществе! Что за невезуха такая ужасная?! Может, и Асе тоже упасть с лестницы?! Или просто наврать, что упала… Хотя вряд ли начальство поверит в такую эпидемию падений. Еще грипп – куда ни шло… Гриппом заболеть, что ли?

День медленно-медленно тянется к концу. Приходит курьер Севка, забирает пробирки, которые надо доставить в Москву. Там главная лаборатория. Там делают самые сложные анализы, такие, как определение ДНК, например. У Севки есть специальная сумка-холодильник (она так и называется – сумка лаборанта). В ней образцы в полной безопасности и сохранности на время транспортировки в поезде.

Все репорты распечатаны, подходит время заканчивать работу и закрывать кабинет.

Наталья возится в процедурной, и Ася спешит поскорей в подсобку, чтобы одеться и сбежать, не прощаясь с ней. Уж такую-то маленькую роскошь она может себе позволить, учитывая, что, возможно, завтра Наталью опять весь день терпеть! Если Ася и в самом деле не решит гриппом заболеть…

Входит в подсобку, и первое, что видит, – это свой желтый плащ, залитый кровью!

Ася в ужасе кричит, в подсобку вбегает Надя, за ней Марина Сергеевна – ну и Наталья тут как тут, как же без нее-то!

– Какой кошмар, – ахает было Марина Сергеевна, вглядевшись в пятно, – и облегченно вскрикивает: – Ася, да это не кровь, это кетчуп!

В самом деле… Как это она сразу не поняла. Кетчуп! Хотя от этого не легче. Кто-то же его вылил на Асин плащ. Взял вон там, на столике, общую тубу с кетчупом – и без тени сомнения, может быть, даже с удовольствием вылил эту красную гадость на желтенький плащик.

– Кто, ну кто это сделал?! – чуть не плачет Ася.

– Да кому это надо было делать? – возмущается Надя.

– Это ты! – кричит Ася на ухмыляющуюся Наталью.

– Ну да, ты только и можешь про меня гадости думать! – презрительно щурится та. – Наверное, сама залила, когда ела. Ты брала кетчуп сегодня?

– Нет, – качает головой Ася.

– Конечно, разве ты теперь сознаешься? – фыркает Наталья. – Я знаю, ты любишь эту гадость!

– Может, и люблю, но сегодня я его не брала, и я же в любом случае не ела в плаще! – возмущенно кричит Ася.

– А кто тебя знает, – пожимает плечами Наталья. – Замерзла – да надела плащ. А может, ты нарочно на себя все это вылила, чтобы к Бусыгину не ехать?

Ася глянула на нее с ненавистью:

– Не волнуйся, я все равно к нему поеду! Вот зайду домой, перекушу, переоденусь в куртку – и поеду!

Марина Сергеевна только вздыхает, опасливо косясь на Наталью, а та презрительно хмыкает:

– Ну и таскайся по ночам, если делать нечего!

Наконец-то, наконец-то этот рабочий день – день Асиных мучений! – заканчивается. Уже смеркалось, когда Ася ехала домой, радуясь хотя бы тому, что в полумраке безобразных пятен на плаще не заметно, и успокаивая себя тем, что этот плащ, честно говоря, ей никогда не нравился. То есть сначала понравился именно этим неярким желтым осенним оттенком, но потом оказалось, что он такой скучный и унылый и Ася в нем выглядит еще более уныло, чем раньше. Просто бесцветная!

Надо отчистить кетчуп и перекрасить плащ. Например, в красный цвет. Да-да, в красный!

Ася мрачно бурчит себе под нос:

– Хоть кетчуп не так заметен будет.

Конечно, это шутка, но она представляет себя в красном плаще – и улыбается. А чем плохо? Вообще, ей всегда шло красное, но она никогда ничего такого почему-то не носила. Почему?! А кто ее знает. Эх, жаль, что сейчас закрыты магазины, но завтра она купит хороший пятновыводитель, надежный краситель – и послезавтра пойдет на работу практически в новом ярко-красном плаще!

И вообще… Асе вдруг приходит в голову, что, вполне возможно, Наталья потому так мерзко с ней обращается, что Ася и сама ведет себя так, как будто она не человек, а бесцветная, рыхлая медуза. Амеба! Инфузория туфелька! И одета тускло, и выглядит невесть как, словно нарочно старается, чтобы ее не заметили, чтобы об нее походя вытерли ноги, и ведь вытирают – все, кому не лень! Ну так вот – больше этого не будет! Надо как можно скорей – завтра же! – купить себе что-то новое, яркое! На работе-то они все в робах бледно-зеленого жуткого цвета, но все равно… верхняя одежда должна быть броской, шарф надо будет к красному плащу подобрать соответствующий… может быть, белоснежный… когда на работу приходишь и уходишь, все равно тебя видят, прежде чем ты переоделась. И бижутерию надо обновить. Браслеты… Это так красиво! Серьги новые, сейчас всего этого столько и такого классного… А может, волосы покрасить? Скажем, в рыжий цвет? Если Асе не суждено стать роковой брюнеткой, может, попробовать себя, так сказать, в рыжем жанре? Если ей к лицу красное – может, пойдет и рыжее?

Ужасно, ну просто невыносимо охота ну хоть какую-то малость, хоть что-то в себе изменить немедленно! Придя домой и жуя холодные макароны с остатками винегрета, Ася с трудом подавила искушение немедленно, вот прямо сейчас развести в мисочке по пакету хны и басмы, завалявшихся невесть с каких времен… кажется, мама когда-то волосы не то подкрашивала, не то укрепляла, Ася сейчас уже и не помнит. Потом родители купили дом в деревне и туда переехали, оставив Асе городскую квартиру и все вещи, в том числе – и эти пакетики. Интересно, они свои красительные свойства еще не утратили? От того, чтобы выяснить это немедленно, удержало Асю только чувство долга… черт бы его подрал. Надо поехать к этому Бусыгину, к этому бедолаге, она обещала… А смесь хны и басмы требуется держать на волосах час самое малое, а лучше гораздо дольше, чтобы крепче прокрасилось! Нет, теперь не время заниматься преображением своей внешности. Может быть, потом, когда она вернется с Крутого съезда!