Ande - Старые долги

Не убедил. Надоело.

В Москве, вернувшись к работе, он поставил своих замов в известность о сделанном предложении, и своем решении воздержаться от участия в этом проекте.

— Имейте ввиду! Сейчас к вам начнут обращаться самые разные люди с просьбой повлиять на мое решение. Будут обещать золотые горы. Упаси вас бог транслировать мне всю эту хрень, и пробовать меня в чем то убедить!

В общем, выдержав приличествующую важности вопроса паузу, Мостовский сегодня утром позвонил Директору, поблагодарил за сделанное предложение, и категорически отказался.

Директор не обиделся. Как у всякого хорошего руководителя, у него наверняка был запасной вариант.

— Как хочешь, Владимирыч — сказал он, — тебе уже пятьдесят семь, мог бы потом начать новую жизнь.

Отшутившись что старая жизнь еще недостаточно состарилась, вот поднаберется опыта, тогда ужо они…, он сел в машину, выключил телефон и уехал от греха.

И вот теперь гнал по Новорижскому шоссе, рассчитывая провести ленивый день за просмотром сериалов, прогулкой с собакой у реки, и выбросив все из головы.

«Ха! — думал Мостовский, — некоторые считают, что жизнь начинается после шестидесяти! Жизнь начинается после ста пятидесяти километров в час!». И короткими толчками в педаль газа начал разгонять автомобиль.

Но как только он собрался лихим маневром объехать по обочине забитые полосы, зазвонил автомобильный телефон. Забыл выключить.

Встроившись в четвертый ряд, Мостовский притормозил, и ткнул кнопку громкой связи. Этот телефон знал очень ограниченный круг людей. Звонил зам.

— Да, Слава!

— Шеф, звонил Александр Дмитриевич.

— Я уже ответил на этот вопрос, Слава. Не начинай.

— И все таки, Антон, давай еще раз подумаем. Только не ори. Время еще есть.

— Закончили! — отключив разговор, он набрал своего секретаря.

— Вика! Закажика мне билет в Барселону! На послезавтра, на утро.

— Шеф! Пик сезона! Билетов может не быть.

— Черт! Совсем забыл. Тогда позвони в джет, закажи самолет, Только тогда в Реус. Потом набери господ Серебрянского и Липпо, и проинформируй их по вылету. Скажи, что если оне хотят, то могут ко мне присоединиться. Я намерен поохотиться на тунца в ближайшие несколько дней. Сбросишь мне потом все документы. Надеюсь, ты поняла, что я в отпуске?

Секретарша хмыкнула:

— Не скроетесь.

— Я в море уйду, не дозвонятся.

— Ок, я все сделаю, и сброшу вам в вацап, и на электронку.

У Мостовского улучшилось настроение.

«Ну вот. С ребятами увижусь, от блудняка откошу. Да и загорю слегонца. Тунец, сука, должен же попасться наконец… И тачка ничего вроде. Электроруль, это конечно, для домохозяек. А движок — красава! Как мы смеялись на лекциях, когда профессор рассказывал, что производители дорогих спорткаров планируют скоростные дизеля. Дизельный Феррари казался абсолютной фантастикой, как звездные войны. А оно — вон как!».

Мостовский снова разогнал джип, рассчитывая змейкой проскочить скопление грузовиков и выйти на съезд с шоссе на хорошей скорости. Но внезапно закашлял.

Вообще то, со здоровьем у Антона Владимировича все было отлично. Ежегодные обследования это подтверждали. Но иногда ни с того ни с сего вдруг нападал кашель. От него в глазах все плыло, в голове шумело, а тело становилось ватным. Врачи задумчиво ничего не говорили.

Сейчас кашель практически отключил Мостовского. На остатках сознания он резко перестроился вправо, и съехал на обочину. И уже практически не отдавая себе отчета, ткнул в кнопку «паркинг» и аварийку. И отключился.

Через час к джипу, стоящему на обочине с работающим двигателем, и мигающему аварийкой, подъехал экипаж ГИБДД. Из машины вышел капитан, и подойдя к Мерседесу посмотрел на водителя. Потом вернулся в машину и включил рацию:

— Четвертый! Двадцать первый на связи! Пришлите оперативную группу, скорую и МЧС. У нас холодный.

Я открыл глаза и ничего не увидел. Повертев головой, убедился, что пространство вокруг состоит из светящегося тумана, в центре которого я и сижу. Сижу в кресле, точной копии кресла из моего кабинета. На подлокотнике оригинала царапина, которой здесь не было.

Последним воспоминанием была экстренная парковка.

Пришла мысль что, судя по всему, меня траванули в офисе. Подмешали что то в кофе, который я выпил перед отъездом. Это получается, кто то купил моего секретаря? Кофе принесла она. Хм. Кажется, это продолжение истории с новым производством.

Хотели, чтоб я свернул шею? Мои привычки не тайна… Но мастерство не пропьешь, я уцелел. И сейчас со мной будут беседовать. И люди будут серьезные.

Травануть бузинеса в офисе — дело нехитрое. Но вот потом … Эвакуировать мою тушку с места предполагаемой аварии… Менты, эвакуаторы, доставка… Опять же, привести меня в чувство… Это не говоря, про то, что Вику, моего секретаря, можно было заставить только очень серьезными аргументами… А окружающий антураж?

Это же какие ресурсы задействованы? Кто же так радеет об отечественном приборостроении? И что там предполагались за деньги, в этой истории, чтоб так тратиться? Загадка..

Ясно одно, тунца я в ближайшее время не поймаю. Он опять выкрутился. А остальное мне скоро расскажут.

Как бы отвечая моим мыслям, светящийся туман раздвинулся на несколько метров. Оставив в образовавшейся сфере меня и сидящего напротив человека.

Лет тридцать. Располагающее лицо. Аккуратная прическа. Руки ухоженные. Костюм хороший, но не брендовый. Белая рубашка. На ногах странная обувь, что то типа полусапог на толстой подошве. Часов, телефона, не видно. Видимо решальщик. Кукловоды решили сохранить интригу. Ну ну.

Дав себя рассмотреть, человек напротив сказал:

— Здравствуйте, Антон Владимирович.

— Кто вы?

— Простого ответа я дать не могу. Исходя их моих возможностей, вы может считать меня богом.

О как! Сразу с козырей зашли. Типо, сделаем с тобой что захотим. Но я, кажется, вам почему то нужен. Проверим.

— Хе. Знаешь, господи, иди ты нахер!

Визави неожиданно рассмеялся:

— Я знаю, что для вас нет авторитетов. Но хамить то зачем?

Меня на мгновение раскаленной иглой пронзила дикая боль, тут же исчезнув без следа. Потом я вдруг оказался на берегу моря в незнакомом месте, а следом — среди отплясывающих самбу негров. Потом я, в том же кресле, оказался среди снега и льдов, продуваемый ледяным ветром насквозь. А потом опять в светящемся пространстве, напротив парня, меня разглядывающего.

— Впечатляет, но, будьте любезны, поконкретней.

— Поконкретней? Извольте. Для начала, у меня для вас несколько новостей. С какой начать?

— Давайте по порядку.

— Во — первых, Антон Владимирович, вы умерли.

— Остальные новости, видимо, плохие?