Ande - Старые долги

Мы в стройотряде работали по двенадцать часов в сутки, без выходных, на тридцатиградусной жаре. За два месяца я похудел больше чем на десять килограмм, при начальном весе семьдесят семь. Правда заработали прилично. Я собрался снять квартиру, чтоб поселится там с Максимовой. Старался.

То-то меня потом полгода колбасило. А оказывается — депрессией маялся…

— Ну давай твой браслет.

На левой руке появился тонкий черный ремешок.

— И что теперь?

— Браслет из окружающего пространства будет добывать и вносить в ваш организм все необходимое. Постепенно приведет ваше тело к норме. По данным диагностики — в течение трех дней. Если хотите ускорить процесс — рекомендуется усиленное питание. Тогда, за сутки.

Так. Нужно это все обдумать. В дверь туалета постучались.

— Товарищ пассажир, вы там не заснули?

— Сейчас!

Встал, откинул крышку стульчака и нажал педаль.

— Браслет можно сделать невидимым? — спросил я голос в моей голове.

Ремешок исчез. Открыл дверь и поплелся на свое место.

— Что, живот скрутило? — спросил Голубь, пропуская меня на место.

Из за переднего кресла опять вылезла голова Фила.

— Правильно Тоха! Желудок должен быть свободен, и готов к домашним пирожкам!

Я отвернулся к иллюминатору. Сосед закурил. Я посмотрел на него и вспомнил, что в самолетах можно курить. Похлопал по карманам и достал сигарету. Сигареты «Полет», овальные. Без фильтра. Осторожно закурил. Жесть.

Надо взять паузу, как то слишком много всего на меня. Только вот еще что:

— Линия Доставки!

— Да?

— Впредь материализацию чего-либо осуществлять только по прямому приказу.

Я ведь чуть себя случайно не пристрелил. У ПМа был снят предохранитель.

По громкой связи объявили посадку. Попросили пристегнуться и воздержаться от курения.

Из самолета я вышел последним. Пахло недалеким заливом. Неяркое солнце приятно грело. Дул легкий ветерок. Питер.

У трапа стоял автобус ЛиАЗ. Из дверей махали руками ребята. Подземным переходом мы вышли из здания аэропорта. Многие из наших, после взаимного пожатия рук, пошли на остановку автобуса. Другие стали в очередь к стоянке такси, рассчитывая занимать такси по четверо. Я закурил.

Ко мне подошел командир нашего отряда. Его жена, что была у нас поваром, держалась рядом.

— Ты куда сейчас Антон? Не хочешь с нами? На Лиговке выскочишь.

— Спасибо Кирилл — надо же, вспомнил как его зовут — я сейчас на электричку, до Ленинского. А там пересяду и домой. Так что спасибо. И вообще, мне, кажется, нужно посетить обитель раздумий.

— Заболел что ли?

— Спокойно, Киря! — засмеялся я — это экстаз желудка.

В последний день стройотрядамы купили пару баранов, сделали харчои шашлык. И все это натурально смели. Под пиво. Ничего крепче командир не допустил. Он вообще жесткий парень. В отряде был сухой закон. Большинство отрядных желудков пришли в расстройство от такой роскоши.

— Пойду я, подумаю. Кирилл, Ира, пока! — я повернул обратно в аэропорт.

В туалете встал у ростового зеркала и внимательно себя осмотрел. Клетчатая рубаха с протертым воротником, выгоревшая стройотрядовка, заношенные до дыр джинсы тверской фабрики, убитые кроссовки фирмы хренпоймешь. В руках древний брезентовый рюкзак. Выбрав более-менее чистую кабинку, я повесил рюкзак на крюк в двери, привычно опустил крышку, уселся и задумался.

В прошлом воплощении я прямо из Пулково поехал к Ленке. Оттуда мы с ней поехали на Московский вокзал. Вечером наш поток на поезде отправился на уборку картошки под Пикалево.

Нафик. Смотаюська я домой. Покажусь матери на глаза, увижусь с братом. А в колхоз поеду завтра, или послезавтра. Только в деканат нужно заскочить. Но сначала схожу съем чего небудь. И нужно прилично одеться. Выгляжу бомжом. Что там у нас с Линией Доставки?

— Слушаю — прозвучал голос в голове.

— Прямо на мне материализация одежды сработает?

— Да.

— Замените мою одежду на новые носки, трусы, кроссовки, джинсы, рубашку — поло, и свитер.

— Уточните марку, цвет.

Действительно. Последнее время я ходил в Прада и Зенья, вряд ли это аутентично восемьдесят шестому году. В чем там я ездил на дачу в девяностых?

— Тогда, кроссовки Ньюбалланс синие, джинсы Левис, рубашку — поло от Ла Косты, голубую, темно-синий свитер от Марко Поло. Носки х/б черные. Трусы Кельвин Кляйн — боксеры. Все даты и метки снять. Стройотрядовку оставить. Браслет можно преобразовать в часы?

— Да, укажите марку.

— Что не будь недорогое. G-SHOK со стрелками!

Из туалета я вышел аккуратно одетым. Направился к лестнице на третий этаж, где, как мне помнилось, располагался ресторан. Настроение улучшилось.

Наверное поэтому я наконецобратил внимание на окружающих. И мысленно присвистнул. Народ в зале был одет, в общем то крайне убого. С учетом того, что в дорогу у нас всегдастарались одеться, как минимум, нарядно. Все очень, мягко говоря, неброско. Особо продвинутые щеголяли варенкой, и кроссовками «красный треугольник». Мелькнули кроссовки адидас. У некоторых модников обоего пола были осветлены челки. Но преобладающие цвета — серый и черный.

Мой наряд беспонтовогомосквича девяностых здесь выглядел вызывающе богато. Типа человека в Бриони, на московской улице нулевых. Косяк.

Мимо прошел милицейский сержант, глянул недоброжелательно. Плевать. Паспорт, студенческий билети деньги в боковом кармане рюкзака. Я ничего не нарушаю.

Ресторан на третьем этажекруглосуточный. Но с девяти до десяти утра у него перерыв. На часах без пятнадцати десять. Развернулся и побрел на улицу. Взгляд зацепился за вывеску «Парикмахерская». За стеклянной дверью, в кресле для клиентов, скучала женщина — парикмахер.

— Мне бы постричься.

Женщина отложила журнал «Работница» и указала на соседнее кресло.

— Как будем стричься?

— Полубокс, покороче. Сзади под машинку и подбрить.

Мастер обмотала меня простыней и зажужжала машинкой.

Я смотрел на свою физиономию в зеркале. Никак не получается совместить этого пацана с собой.

Задавил приступ тоски. Сейчас в моде прически а-ля Джордж Майкл. И вообще, иконами мужской моды считаются педики. Группы ШпандауБалет, Дюран Дюран и прочие мальчики с крашеными челками. Широкие штаны, широкие куртки, и все это ядовитых расцветок. А у девушек царит Мадонна с начесом и в лосинах. В моде штаны-бананы. Буду по новой привыкать. Мода как мода.

Мастер смахнула полотенцем остатки волос с рукавов.

— С вас пятьдесят копеек.

Гм. А есть ли у меня мелочь? Полез в рюкзак. В кармане рюкзака толстая пачка десяток. Есть! Достал рублевую купюру.

— Мы только открылись, у меня нет сдачи.

— Сдачи не надо. Спасибо вам.

Закинул рюкзак на плечо, и пошел в ресторан. Есть хотелось уже сильно. В пустом зале прошел к окну и сел за столик. Где то в недрах ресторана кто-то с кем-то ругался. Из кухни выглянул, а потом вышел и направился ко мне официант. Я поздоровался.