Борис Батыршин - Забытые в небе

«…значит, сумела сбежать? А охранники не решились преследовать – им и на мостики ступить страшно, не то, что гнаться в сплетениях ветвей за стремительной, лёгкой, как пушинка, девушкой…»

Генеральный снова обратил внимание на пленников.

– Что до вас… – он пристально посмотрел на Люка. – Я мог бы выбить из тебя правду прямо сейчас – не забыл, как это делается? Но недосуг. Внизу разберёмся, не торопясь, вдумчиво. И с тобой и с сестричкой твоей. Очень мне интересно, с чего это она такая… неуступчивая.

Лея встретила его взгляд, высоко вскинув голову. Генеральный несколько секунд смотрел ей прямо в глаза, пробурчал что-то под нос и отвернулся.

«…не выдержал, жирный упырь! А ведь он, похоже её боится?..»

Возможно, Люку это привиделось – но когда Генеральный повернулся к ним спиной, на затылке у него, над высоким воротником плаща показалась на миг серая, набухшая масса – мелькнула и тут же пропала.

«…а это ещё что за чертовщина?..»

– А наручники-то не надели… – шепнул Люк сестре. – Думают, что мы не решимся на побег?

– Куда тут бежать? – пожала плечами Лея. – У лестницы, ведущей вниз охранник. А мостки – сам видишь…

Охранники, выполняя приказ Генерального, пилили за другим канаты, связывающие площадку с древолианами. Один… два… три… последняя воздушная тропка, набранная из узеньких дощечек, оборвалась и, рассыпаясь, полетела вниз.

– Хорошо, хоть Майка успела. – Лея потёрлась щекой о плечо брата. – Когда Пола сбили с ног, она вырвала у охранника дубинку, и как даст по роже! Он заорал, а она вскочила канат, раскинула руки – и побежала! Ну, думаю, сейчас свалится, а она прыгнула, схватилась за висячую лиану, раскачалась и р-раз – уже на стебле! Этот жирный гад кричит6 «Стреляйте»! Я удивилась – у них ведь луков нет, из чего стрелять? А тот, с гнилыми зубами, и ещё один, достали из сумочек на поясе какие-то чёрные штучки, направили на Майку. Штучки громко захлопали, и от стебля рядом с Майкой кусками полетела кора.

– Это наверное пис-то-леты… – кивнул Люк. – Мне дядя Антон рассказывал: было раньше такое оружие, очень мощное. Не знал, что оно есть у нашей охраны…

– Оказывается, есть. Видимо, Майка тоже знала об этих пис-то-летах, потому что сразу спряталась в листве. Гнилозубый разорался, стал палить наугад, а Генеральный ему говорит: «а ну, хватит жечь патроны, не видишь – ушла?!» Люк, а что такое – «патроны» и почему он их жёг? Я никакого огня не видела, только хлопки….

Их беседу прервал зычный крик Гнилозубого. Из большого дома охранники по одному выводили связанных даунов. Пол и двое Огнепоклонников стояли в стороне – руки у них были стянуты наручниками.

Захваченных даунов построили в шеренгу. Всего Люк насчитал около тридцати человек. Генеральный прошёлся перед строем, время от времени тыкая в пленниковтолстым, как кусок колбасы, пальцем. Тех, на кого он указывал (каждый раз это были молодые, привлекательные девушки), охранники выволакивали из строя. Среди них оказалась и дочь кузнеца. Люк обрадовано – жива ведь! замахал рукой, но стоящий рядом охранник вразумил его оплеухой, от которой у мальчика громко ляскнули зубы.

Отобрав четырёх пленниц, Генеральный подозвал гнилозубого.

– Трофеи собрали?

– Такточхоспдингенральный!

– Тогда, будем считать, что закончили. Этих… – он указал на Пола с Огнепоклонниками и девушек, – заберём с собой. С остальными – сам знаешь…

Гнилозубый принялся распоряжаться. От шеренги отделили троих, тычками погнали к краю площадки и столкнули вниз. Люк не верил своим глазам, а поверив, вскочил, кинулся к палачам – рвать, кусать, царапать. И упал от жестокого удара. «Ещё раз дёрнешься, щенок, – злобно прошипел охранник – отправишься за ними вместе с сестричкой!»

Лея рыдала, кричала, вырываясь из лап другого охранника. И даже прокусила руку, зажимавшую ей рот. Но всё было бесполезно – пленников одного за другим сбрасывали вниз. Тех, кто пытался сопротивляться – убивали и сталкивали вниз окровавленные, безжизненные тела. Те, кого палачи пока пощадили – Пол с Огнепоклонниками и отобранные девушки – жались друг к другу, не помышляя о сопротивлении.

«… зачем они Генеральному? Хочет судить, скормить волосанам в Паучьем холле на потеху орущей толпы?..»

Последняя из пленников, старуха с младенцем на руках, с воплем канула в девяностоэтажную пропасть.

– Ну вот и всё.. – Генеральный довольно потёр пухлые ладошки. – засиделись мы что-то, пора домой. Полчаса на отдых и выступаем. А этих… – он кивнул на пленниц, – забирайте себе. И смотрите, остолопы: как натешитесь, избавляйтесь от них потихоньку, ночью. Мне слухи в Офисе не нужны!

Гнилозубый кивнул, посмотрел на девушек и громко причмокнул. Глаза у него были сальными, жаждущими.

– Ну что, красотки, всё ясно? Которая самая горячая и послушная – проживёт подольше. Так что сами решайте, кто первая ножи раздвинет. А я, пожалуй, вот эту попробую…

И потянулся к дочке кузнеца.

Девочка, видимо, поняла, что её ждёт. Она попятилась, обречённо посмотрела на Люка – тот стоял, заледенев от ощущения собственной беспомощности, – и вдруг прыгнула на гнилозубого. Толкнула обеими руками в грудь, так, что верзила едва устоял, добежала до края площадки и бросилась вниз. Охранники не успели опомниться, как еще одна девушка метнулись за ней. Две оставшиеся с ужасом смотрели им вслед.

Гнилозубый злобно выругался и сплюнул. Охранники потерянно озирались. Люк в бессильно ярости сжимал кулаки, по его щекам текли слёзы. Рядом взахлёб рыдала Лея.

– Ничего-то вам поручить нельзя, олухи…

Генеральный насмешливо глядел на понурившихся подчинённых.

– Отдых отменяется. Дома будете отдыхать, а сейчас собирайтесь и марш вниз!

Они нас не пощадят, понял Люк. Никого – ни его с Леей, ни Пола, ни Огнепоклонников. И уж тем более, девушек, предназначенных для развлечения гнилозубого и его дружков. День, может два – и он покорно войдут в клетку Паучьего холла, как вошёл тот даун, сломленный взглядом Генерального.

Правда, на Лею этот взгляд почему-то не действует, но долго ли запихать её в клетку вслед за остальными? И рот заткнуть, чтобы не смущала своими криками публику, жадную дло кровавой потехи….

Погорелые этажи остались позади. Процессия с пленниками направилась по коридорам в большой холл на восемьдесят втором этаже, из которого вниз вели несколько широких лестниц.

Люк боялся поверить своей удачи. Восемьдесят второй этаж, апартаменты – здесь оборудована их «тайная тропа»! Если только гнилозубый, который идёт впереди первым, свернёт сейчас направо…

Он свернул. Люк с замиранием сердца считал двери. Вон она – в двух десятках шагов по коридору. Массивный, тёмного дерева, дверной косяк с позеленевшими бронзовыми уголками…