Борис Батыршин - Забытые в небе

– Ап-чхи! Ап-чхи!

– Прихватило, дорогая? – торопливо спросил Егор. – Эл-А?

В голосе его сквозила робкая надежда.

– Не дождёшься. – Татьяна обогнула его и легко сбежала по заменяющим ступени массивным деревянным плахам. Ствол карабина, висящего, вопреки полученным от Егора инструкциям, прикладом вверх, хлопал её по аппетитной попке. Татьяни рюкзак брезентовый, перетянутый ремнями антикварный «абалак», только вчера приобретённый на университетском рынке, свисал с плеча Егора. Не мог же он позволить девушке самой нести тяжёлый багаж? Особенно, после того, как та со скандалом вынудила взять её в собой в рейд.

– У меня Эл-А в самой лёгкой фо… ап-чхи!.. в самой лёгкой форме, перетерплю. Зато потом… ап-чхи!.. потом может, даже и приспособлюсь!

– Ну что ты, я вовсе не то имел в виду… – попытался соврать Егор. – Если совсем будет невмоготу – скажи, я тут приготовил кое- что…

И похлопал по нагрудному карману энцефалитки.

– Знаю я, что ты приготовлено! – фыркнула девушка и поправила очки. Новые очки, отметил Егор. Прежние круглые стёклышки, обрамлённые тонкой проволокой, заменили новые, в тёмно-серой титановой оправе «лисичка».

«…и когда только успела? Впрочем – разумный выбор. Их, если что, так просто не сломаешь…»

– И можешь прямо сейчас выкинуть свои порошочки, я к ним пальцем не притронусь…. ап-чхи!.. и вообще, ты что, хочешь, чтобы я позеленела, как твоя бывшая?..

Егор насупился. «Бывшая» – это Лина. С жительницей Золотых Лесов, он познакомился в первый свой день в МГУ. Лина могла похвастать броской красотой, кожей с легчайшим изумрудным оттенком, приобретаемым вследствие увлечения «лесной» косметикой и лекарственными снадобьями. А так же весьма неординарным родом занятий: официально она состояла в той же библиотеке, что и Татьяна, а в свободное время выполняла деликатные поручения своих соплеменников. Иначе говоря – работала на разведку этого сообщества, давным-давно переросшего рамки обычной общины и успевшей обзавестись политическими амбициями.

Например, стремлением прибрать к рукам фермерские поселения и караванные пути по берегам реки от Краснопресненской набережной до самого Нескучного сада. А заодно – взять под плотный контроль все сколько-нибудь значимые персоны. Например, некоего егеря по прозвищу Бич.

Впрочем, как говорил герой известного анекдота: «съесть-то он съест, да кто ж ему даст?» То ли опыта не хватило у новоявленной «сверхдержавы», то ли с ресурсами не рассчитали – а только операция, которая должна была привести упомянутого егеря (а заодно, и его чересчур шустрого напарника) к покорности, с треском провалилась. Пришлось Лине, как раз за неё и отвечавшей, сначала лечиться от сотрясение мозга, а после до дна испить горькую чашу опалы, позора и унижения: скоблить верёвочной шваброй перроны Метромоста да размышлять о нелёгкой судьбе облажавшейся спецагентессы.

– Пан Гжегош, пани Татьяна, вы где? – раздалось снизу. «Партизаны», все пятеро, успели спуститься на террасу. отсюда, туда, где лестница превращалась в тропку, ведущую в обход титанического ясеня. Змеящиеся вокруг его необъятного ствола лесенки вели на головокружительную высоту, где в развилке ветвей располагалась жилая площадка с парой небольших домиков. Селение Золотые Леса, как и полагается «эльфийскому» городу, целиком состояло из таких платформ, соединённых воздушными переходами – висячими мостиками, канатными переправами, «тарзанками».

– Сейчас, пан Яцек! – махнул он рукой рыжеволосому, конопатому «партизану» в кителе фельдграу и четырёхугольной фуражке-рогативке, сдвинутой на вихрастый затылок. – Вы ступайте, мы вас на набережной догоним.

– Ты карабин- то перевесь! – сказал он, поправляя лямку рюкзака. – Сядешь, уткнёшь в землю, ствол забьётся, а потом, при выстреле и разорвёт. Как маленькая, чесслово!

– А так меньше на плечо давит! – легкомысленно отозвалась Татьяна. – И потом, я на землю садиться не собираюсь. Не хватало ещё придатки застудить, мне ещё рожать!

Чихнула, смешно наморщив носик, повернулась и, придерживая рукой ствол, побежала вниз, оставив Егора наедине с двумя рюкзаками. И с непростым вопросом: «а что, собственно, значит её заключительная фраза?»

От набережной Москвы-Реки, тянувшейся когда-то от Бережковского моста до Болотного острова, мало что осталось постарались огромные вётлы и ивы, чьи переплетённые, заросшие водорослями корни образовали вдоль берега подобие мангровых зарослей. Сравнительно нетронутыми сохранилось лишь несколько небольших участков, и в их числе – низкая гранитная терраса выше Метромоста. Река заслуженно считалась главной транспортной артерией Московского леса, и у пристани «Воробьёвы Горы» (о чём свидетельствовала старая, тщательно подновляемая вывеска) всегда теснилось не меньше полудюжины лодок, лодчонок, старых катеров без моторов, самодельных дощанок, а то вовсе уж экзотических «маломерных судов».

Таких, как пирога Коли-Эчемина. Увидев Егора, каякер приветственно помахал рукой.

– Вы бы ещё после обеда пришли! – издали крикнул он. – Договорились же пораньше!

Егор развёл руками и состроил виноватую мину: «мол, так получилось, братан, не хотел, прости…»

– Кстати, тебя тут дожидаются. – сообщил Коля.

Возле пришвартованных к дощатым мосткам лодок околачивались двое золотолесцев, один с арбалетом другой с двузубым, на сетуньский манер, копьём-рункой. В некотором отдалении от них, а краешке парапета сидела девушка.

Лет двадцати пяти, с лёгким зеленоватым оттенком кожи, она носила типичные для жительниц Золотых Лесов короткую тунику и кожаные сандалии с высокой, почти до колена, шнуровкой. В сочетании с безупречными очертаниями длинных, «от ушей» ног – эффект убойный.

«…ну, вот, помяни чёрта…»

Она встала и сделала пару шагов навстречу Егору. Охранники при этом подобрались и смерили его настороженными взглядами.

– Ну, здравствуй… любовничек. Ты, я вижу, времени не теряешь?

За спиной Егора раздалось шипение, сделавшее бы честь разъярённой рыси-баюну. Татьяна, конечно, узнала Лину – ещё бы, ведь та несколько месяцев проработала под её руководством.

– И тебе привет, подруга! – та мило улыбнулась в ответ. – Ну, и как он тебе? Довольна?

Интересно, отстранённо подумал Егор, если она сейчас сдёрнет с плеча карабин и угостит эту мерзавку пулей калибра 223 Remington – золотолесцы успеют хотя бы дёрнуться? Тот, с арбалетом, точно нет– тетива-то не натянута, вот разгильдяй…

– Ты что, скандалить пришла? – неприязненно ответил он. Меньше всего ему хотелось становиться сейчас свидетелем женской свары. – Ну, так извини, нас люди ждут.

И кивнул на Колю-Эчемина. Каякер предусмотрительно держался в сторонке и наслаждался назревающим скандалом.