Борис Батыршин - Забытые в небе

– У меня остались четыре ракеты. – Яська продемонстрировала картонные цилиндры с разноцветными крышечками. – Пальнуть сверху прямо в холл, а?..

Ещё две ракеты, зелёную и красную, она выпустила, когда увидела белый огонёк, взлетающий над Медицинским садом. Долгожданный сигнал. Спасение.

«…если, конечно, успеют…»

Люк покачал головой.

– Во время суда там ореху будет негде упасть. А ракеты твои – они ведь, наверное, от стен будут отскакивать?

Белка кивнула.

– Вот видишь! Только людей покалечим, а наших всё равно не спасём. Там такое начнётся, что мы не то, что ребят вытащить – спуститься не сможем, затопчут…

– Ну… – белка развела руками. – Тогда не знаю. Но слазить, посмотреть всё равно надо: хоть выясним, что с ними собираются делать.

– Это верно. – согласился Люк. – Тогда так и решим: сейчас всем спать, а завтра с утра двигаем на технический этаж.

– А кто пойдёт? – хором спросили девушки.

– Мы вдвоём. – Люк показал на Огнепоклонника. – Тебе, Майка, и вам… – он кивнул белке, – в Офис лучше не соваться, вы там ничего не знаете. А Лея со своим луком подстрахует нас на обратном пути, возле мостика. Вдруг будет погоня?

Люк поддел кончиком ножа утопленную в полу панель.

– Осторожнее! – всполошился его спутник. – Туго сидит, сломаешь лезвие! Дай-ка, лучше я…

Огнепоклонник вогнал в щель расплющенный кончик арматурины, нажал. Панель дрогнула и с пронзительным скрежетом поддалась.

Люк вздрогнул.

– Не услышат?

– Внизу подсобка, туда редко кто заходит. – успокоил его спутник. Вентиляционные каналы проложены в межэтажном пространстве. Короба квадратные, ну да ты и сам знаешь…

– Ага. – кивнул Люк. – Большие, восьмидесятисантиметровые, мы их мало используем.

– Потому они и остались, остальные давным-давно сняли. А без каналов до места не добраться – потолок хлипкий, гипсокартонный, человека не выдержит.

Он отложил снятую панель в сторону.

– Полезай. Второй поворот направо, потом четвёртый налево – и ты на месте.

– А ты разве не со мной?

– Каналы узкие, вдвоём у вентиляционной решётки не поместимся. Я лучше тут подожду, покараулю. И – вот, держи.

Он протянул Люку несколько тряпок.

– Обмотай локти и колени, иначе обдерёшь на стыках. И ещё: ползи медленно, осторожно. Короба тонкие, нажмёшь на металл коленом – загрохочет, как барабан. Внизу услышат, сразу заподозрят неладное. Мы с ребятами… Он замялся, неловко хихикнул. … мы с ребятами как-то раз забрались в вентиляцию на этаже шелкопрядов и проползли до общего душа, когда девчонки мылись после смены. Так один случайно загремел – такое началось! Голышом, намыленные, повыскакивали в коридор!..

Люк ухмыльнулся. Он помнил эту историю, наделавшую в своё время немало шума.

– Но вас-то тогда так и не застукали!

– Да, объявили, что волосан пролез в вентиляцию. Но дядя Антон всё отлично понял: вызвал нас, обложил последними словами и оштрафовал на недельные бонусы. Сказал: в следующий раз никого покрывать не будет.

– Повезло нам, что ты из ремонтников. – искренне сказал Люк. – Я вот нипочём не догадался бы использовать вентиляцию.

– А мне повезло, что вы оставили тот мостик. Так что мы с тобой оба везунчики. Верно?

Люк кивнул.

– Ну ладно, хватит болтать, полезай. Надо добраться до места прежде, чем народ начнёт собираться, так меньше шансов, что услышат. И не вздумай чихнуть – короб знаешь, как звук усиливает?

– Вы ничего не понимаете! – тонко закричал Генеральный. Удивительно, подумал Люк: такой тучный, а голос писклявый, почти детский. Во всяком случае, пока не надувает пузырь , вон он, сереет между высоким воротником кожаного пальто и скверно выбритым затылком….

– …вы ничего не понимаете, идиоты, тупое стадо! Внизу нет ничего, кроме смерти. Ниже пятидесятого этажа лестничные пролёты сплошь забиты скелетами!

– Враньё – ответил один из подсудимых. Люк узнал его Огнепоклонник, один из тех, кого схватили на площадке. А вот и Пол, стоит рядом. Руки впереди, на запястьях блестит металл.

«…наручники. Ремонтник прав, со скованными руками их наверх не втащить…»

– Враньё! – повторил Огнепоклонник, и Люк поразился, как спокойно, холодно звучал его голос. – Мы слушали гостью снизу: люди давно живут в Лесу. Даже здесь, в двух шагах от башни, есть большая община. А скелеты – это те, кто не успел выбраться из башни в день катастрофы и погиб.

– Наглая ложь! – задохнулся Генеральный. – Эта ваша «гостья» подослана, чтобы сеять среди нас рознь!

В толпе недовольно загудели.

– Видите? – Генеральный ткнул жирной пятернёй в сторону недовольных. – И она уже делает своё чёрное дело! Говорю вам: её подослали, чтобы перессорить нас, чтобы мы не могли сопротивляться захватчикам!

– Вот уж это точно враньё! – громко возмутился Пол. – Она прилетела сюда на крыле из шёлка, я сам видел!

– Да ты что? – Генеральный тоненько захихикал. – А нельзя ли взглянуть на это мифическое шёлковое крыло?

– Оно зацепилось и порвалось…

– Ничего, нам хватит и обрывков. Скажи где они – я пошлю людей, пусть принесут, пусть люди видят!

Пол замолчал, глядя в пол.

«…А что ему остаётся? Скажет – выдаст тайное убежище «водопроводчиков»…»

– Вот! – Генеральный торжествующе оскалился. – Отговорки! Одни отговорки и ложь!

Он встал, и Люк с ужасом увидел, что серый пузырь под воротником медленно набухает. Мальчик поспешно заткнул уши, но тут же убрал пальцы. Риск, конечно, но ведь обязательно надо услышать, что скажет этот жирный упырь…

– …их всех приговорили к казни в паучьем Холле! – торопливо объяснял он ремонтнику, сматывая тряпки с колен. – А собравшиеся, как услышали – сразу стали орать, хлопать. Я и сам…

Он осёкся, гоня прочь жуткое воспоминание. Когда голос Генерального из писклявого сделался низким, реверберирующим, мальчик с ужасом увидел, как раздувается на его затылке пузырь. А когда Генеральный зачитал приговор, и зал взорвался воплями восторга, аплодисментами свистом – он, Люк едва-едва удержался от чтобы присоединиться к разразившейся вакханалии…

– Ясно. Вот гады! – Огнепоклонник смотал тряпки и запихнул их в сумку. – Нож не дашь? Надо тут обрезать…

Люк извлёк из ножен куябрик и протянул рукоятью вперёд. Но ремонтник не стал ничего резать – он спрятал руку с ножом за спину, попятился, и заорал что было сил:

– Можно! Уже! Хватайте его!

– Ты чего… – начал, было, Люк, но не успел: дверь с треском распахнулась, и в комнату ввалились охранники во главе с Гнилозубым. Он с размаху ударил мальчика кулаком в живот. Складываясь от боли, Люк успел увидеть устремлённые на него глаза Огнепоклонника – круглые, полные ужаса, отчаяния и боли.