Борис Батыршин - Забытые в небе

Когда пирога миновала последнюю стремнину между торчащей наискось бетонной плитой и заросшей водорослями и проволочным вьюном стальной балкой, Коля-Эчемин шумно выдохнул и положил весло поперёк бортов.

– Выше по реке Дорогомиловский мост, за ним – дощатая пристань, Медицинский сад. Там наших и подождём.

Лёгкая, стремительная пирога оторвалась от неуклюжей плоскодонки, на которую погрузились остальные члены маленького отряда, не меньше, чем на километр.

– Может, лучше прямо здесь? – предложил поляк.

– А смысл? На стрежне, всё время надо грести, чтобы не снесло обратно к мосту. К берегу подходить не стоит – мало ли кто оттуда выползет? Нет уж, отшвартуемся и подождём. Кабачок там в паре шагов от пристани, сгоняем за пивом… Пиво в Медицинском саду отличное, пробовал?

– Случалось. – кивнул Яцек. – Рок тому… год назад наши хотели пошарить в башнях Москва-Сити, вот и пошли в посёлок – запытать, як там дела.

– Ну и как? – с интересом спросил каякер.

– Але ниц… никак. Пауки и всякая блудно штучка… пшепраше, всякая пакость. Патронов пожгли дюжо, а выше третьего этажа так и не поднялись.

– Пресня. – кивнул каякер. – И что же вы, снова туда?

– А куда мы денемся с подводной лодки?

– Типун тебе на язык! – Коля сплюнул за борт. – Накаркаешь ещё – «подводная»… Давай, бери весло, погребли отсюда!

Над серебристыми кронами вётел, заполонивших набережные возле Дорогомиловского моста, высились башни Москва-Сити. Егор припомнил картинки из Интернета – как выглядели небоскрёбы до Зелёного Прилива. Гигантская друза драгоценных кристаллов: один уступчатый, облитый красной медью, другой скручен, наподобие спирали ДНК, третий – похож на поставленное торчком самолётное крыло. Раньше башни сияли бесчисленными стёклами, и часть этого великолепия сохранилась до сих пор. Закатное сентябрьское солнце дробилось в уцелевших панорамных окнах, там где их не заслоняли взбирающиеся по фасадам жгуты ползучей растительности.

– Сколько не вижу, каждый раз дрожь пробирает. – признался Чекист. Партизаны вытащили из лодок поклажу и теперь дисциплинированно ждали команды.

– Ребёнком видел в книжке старинную гравюру: гигантский кальмар оплёл щупальцами корабль и утягивает его под воду. Так один в один. И как они живут рядом с этим?

Небоскрёбы, обвитые стеблями древолиан, наводили на мысль о звёздных кораблях пришельцев, приземлившихся по неосторожности в этом уголке планеты, и атакованных подземной роднёй какого- нибудь Ктулху.

– Кто живёт-то?

– Да фермеры же! – он показал на кучку людей возле речников. – Все время эти штуки над самой головой…

– Ну, не совсем над головой. – лениво отозвался Егор. Это с пристани их видно, а в самом Медицинском саду небо кронами закрыто.

– Нормально они живут, богато даже – влез Сапёр. – Сады у них, фруктовые, как в Мичуринском. Травы опять же, лечебные – челноки от них тащат и на Речвокзал и на Воробьёвы, даже на ВДНХ.

– В натуре! – подтвердил Мессер. – Чуете, духан сладкий? Они ещё самогонку настаивают на этих… как их…

– Фейхоа. – подсказал Сапёр. – Дурьяновка тоже ничего.

Дурьяном называли экзотический шипастый фрукт дуриан, который не рос больше нигде больше во всём Лесу. В Медицинском саду из него гнали самогон, по популярности мало уступающий добрынинской чаче.

– Всё бы вам про бухло… – Чекист поморщился. – Сколько можно?

– А что – бухло? – не понял Мессер. – Хорошее тут бухло, недорогое. В прошлый раз вообще в долг наливали…

Егор огляделся. Весь отряд устроился на пристани – он сам, Татьяна, пятеро партизан. Рюкзаки сложены горкой в стороне, возле них бдит Мехвод с ручным пулемётом на коленях.

– Кстати, а где Эчемин?

– Колян-то? – Чекист поправил деревянную коробку с «Маузером» на боку. – Сказал, что переночует в ихнем кабаке. Речники сегодня до Серебряного бора не пойдут, здесь переночуют.

– Да не в кабак он пошёл, а к бабе! – сально ухмыльнулся Мессер.

– Баба у него тут.

– Так Коля, вроде женат? – удивилась Татьяна – Жена на Богатырском пруду, с Пау… ой… – Ап-чхи!.. – простите… с Пау-Вау. Имя у неё ещё такое… забыла…

Егор с беспокойством посмотрел на подругу. Глаза у неё были красными и слезились.

– «Моема» – сказал он. – «Сладкая» на языке индейской мове.

Каякер, оказавшись в Лесу, сначала осел в Сокольниках, среди таких же, как он, поклонников аборигенов Северной Америки. Но долго не усидел – построил пирогу и присоединился к сообществу речников, обосновавшихся в Нагатинском затоне.

– Подумаешь – жена… – Мессер длинно сплюнул, демонстрируя презрение к столь несерьёзной теме. – Что ж теперь, и по бабам не сходить? Речники, они такие: у каждого по всей реки, в любом посёлке по бабе…

– Не завидуй так громко. – посоветовал подошедший Коля-Эчемин. Он пожал руки Чекисту с Егором и устроился рядом, на рюкзаке.

– Да было бы чему! – Мессер пустил ещё одну струю между зубами, на этот раз – с откровенным пренебрежением. – Да я себе сколько хошь найду. Эти фермерские дочки все на передок слабы, их только пальцем помани…

– Вот ты и поманил! – ухмыльнулся Коля. – Я тут встретил одну тётку– говорит, ты её дочку, Кирой её кличут, пробовал на сеновал затащить. А ейный дядька с сыновьями рёбра тебе за это пересчитали. А когда ножичком стал махать – дали по голове поленом и отходили сапогами. Учти, мать Киры, как услышала, что вы снова здесь– сразу побежала к братцу: оборони, говорит, от охальника…

– Да, Мессер, не завидую я тебе… – сказал Чекист. – Слушай, может, тебе не нарываться? Ну его, к гребеням, кабак этот переночуешь в лодке, мы тебе пожрать принесём…

Партизаны обидно захохотали.

– Да пошли вы!.. – огрызнулся красный, как рак Мессер. – барал я этого дядю вместе с его племянницей. Пусть только сунутся!

– Моё дело предложить. – покладисто согласился командир. – А то подумай. Рёбра – они не казённые, ты мне в башне здоровый нужен.

– Кстати, о башне… – припомнил Егор. – Ракетницу доставай!

Чекист снова полез в сидор и извлёк громоздкий сигнальный пистолет. С клацаньем переломил, загнал в ствол толстенькую картонную гильзу.

– Салют в честь прибытия!

Ракетница хлопнула, дымная полоса ушла в небо и расцвела яркой белой вспышкой.

– Ну, вот, теперь каждые два часа по ракете. И – ждём, пока белка не ответит.

– А кабак? – с надеждой спросил Мессер.

– Иди, куда от тебя деться… – великодушно дозволил Чекист. Но, предупреждаю бойцы: о дурьяновке и фейхуёвке чтоб и думать забыли! Вот вернёмся – гульнём от души, а пока пивом обойдётесь. Завтра день тяжёлый.

Егор заметил, как «партизаны» при этих словах командира один за другим, незаметно сплёвывали через плечо. Мехвод украдкой перекрестился.