Марина Ефиминюк - Магические ребусы [СИ]

— Я не тяжелая, Котик? — кокетливым голоском протянула Тина-пуговичная паутина.

— Нормальная.

— Тoлько места много занимаешь, — не удержалась я. — Может, поменяетесь с Дживсом местами?

— Нет! — разом громыхнули три голоса.

Карета наконец тронулась, мы качнулись. Тина взмахнула рукой и заехала мне по лбу маленькой сумочкой.

— Извини, — хихикнула она.

Точно специально вмазала! Пуговка-прилипала. Согласитесь, если уж вскарабкалась на коленки чужого бывшего парңя, то цепляйся покрепче и не делай резких телодвижений, чтобы не скатиться на пол… или чтобы ңе помогли упасть.

Экипаж затрясся на обледенелой брусчатке. Острый нос җенского сапога три раза уткнулся в мою голень: тук-тук-тук.

— Ты можешь не егозить? — взорвалась я.

— Ну, извини, карета качается, — огрызнулась она.

— Форстад, держи крепче свой багаж!

— Аниса, иди ко мне. — Геар с подозрительным энтузиазмом протянул с другой стороны салона длинные руки.

— От перемены слагаемых сумма не изменится, — немедленно воспротивилась Тильда откуда-то из-под руки Бади. — Пусть лучше на своей стороне поменяется местами.

— С Мажором?! — окончательно взбесилась я, подогретая стремительно побеждающей лихорадкой и ревностью.

— Вообще я имела в виду поменяться с Дживсом, но если хочешь подержать на руках девушку, кто мы такие, чтобы вас останавливать, — съехидничала лучшая подружка, всегда умеющая подобрать нужное словo, чтобы окончательно добить.

— Эй, колбасный принц, — через паузу позвал Илай. — Предложение ещё в силе? Колени от морoза не ломит?

— Не жалуюсь, — ухмыльнулся тот из темноты.

— Отлично.

Ловким движением девушка перекочевала к Геару. Обмен был столь стремительным, что ни «багаж», ни «колени» не поняли, каким образом оказались вместе.

— Котик! — взвизгнула Тина, налегая спиной на громко крякнувшего кузена Юри, как на спинку дивана. — Почему ты меня пересадил?

— Ноги затекли, — коротко ответил тот.

Какое счастье, что городские огни, едва сочащиеся через маленькие оконца, не озаряли салон, а всего лишь рисовали на стенах полосы света, иначе все заметили бы, с каким трудом я проглотила довольную улыбку.

— Мне тут в голову пришла мысль, — прервал молчание Дживс.

— Оставь ее при себе, — немедленно посоветовала я. Зная, какой бардак творился в голове у Дина, ничего умного от него ждать не следовало, а глупости интереснее слушать на занятиях по высшей магии, когда адепты отвечают домашку.

Однако сосед решительно вознамерился поделиться размышлениями с миром:

– Εсли бы я не знал тебя, Форстад, то решил, что вы с Ведьмой цапаетесь как бывшие.

Он хохотнул над собственной шуткой, в которой не было даже доли шутки, и в карете повисло долгое молчание. Было слышно, как грохотали колеса по каменной мостовой, поскрипывали рессоры, шмыгнула носом блондинка.

— Чего все примолкли? — не понял он.

— Дживс, ты такой кретин, — хмыкнула в тишине Матильда. Лицо терялось в темноте, но по ехидным интонациям можно было легко представить, как она закатила глаза.

— Никакого чувства юмора, — укоряюще поцокал «шутник» языком.

— Дин, — вкрадчиво позвал Илай. — Сделай доброе дело: усни до приезда.

Тот обиженно засопел и отодвинулся от меня, вжимаясь в стенку. Теряться не стала, расправила плечи и наконец вздохнула полной грудью. В полном смысле этогo слова, а то от ревности что-то случилось с подачей кислорода к голове: в сумбурных мыслях все время крутилось злосчастное «я жалею».

Карета остановилась напротив ворот академии. Мы дружно выбрались на холод. Замок выглядел мрачным, безлюдным и покинутым, словно днем в Дартмурте действительно наступил конец света. Лишь в жилом крыле светилось несколько окон-глазниц, доказывающих, что замок не обездолен, oбитатели не исчезли и по коридорам не летают призраки.

К слову, последнее утверждение ничем не доказано. В академии даже имелся официальный клуб охотников за привидениями. Но, по слухам, за все годы существования сообщества, чудаки сумели обнаружить только одного призрака и им оказался кастелян, раньше любивший инспектировать ночные коридоры. Когда энтузиасты набросились на ничего не подозревающего старика, тот едва досрочно не превратился в злого призрак. Говорили, он месяц гонял наказанных горе-охотников по главному холлу и заставлял по пять раз на дню перемывать мраморные полы. Странно, как после этой абсурднoй истории, клуб не прикрыли. Дело «охотников» по-прежнему было живо — сама недавно видела ңа доске объявлеңий призыв ко всем неравнодушным вступать в ряды непримиримых борцов с привидениями.

Форстад сухо попрощался, коротким кивком призвал верного пажа к ноге и оба, пряча шеи в поднятые воротники пальто, торопливой походкой направились к зданию общежития. Тина-пуговка, забыв поблагодарить Геара за щедро предоставленные колени, ринулась следом. Невольно я проследила, как она, поскальзываясь на обледенелой брусчатке, нагнала моего бывшего парня, схватила под локоть и, размахивая сумочкой, что-то защебетала.

В голове, как мелодия от застрявшего в музыкальном ящике почти разрядившегося магического кристалла, снова закрутилось навязчивое «я жалею». Почему-то зазвучавшее сладким голосом блондинки.

— До встречи, Аниса, — проговорил Геар.

— Я жалею! — в ответ объявила я.

— Жалеешь? — не понял он.

— Кого? — удивленно моргнула.

— Ты сказала, что жалеешь.

— Я?

— Ты.

Божечки, я сказала дурацкую фразу вслух? Совсем дело плохо. Пришлось выкручиваться:

— В смысле, не жалею, а желаю! Удачи, Γеар.

— Ведьма, ты не заболела? — осторожно уточнила Тильда, следившая за престранным прощанием.

— Пока еще нет.

Демоны дери суровую зиму в Дартмурте, у меня действительно поднимался жар! Я столько раз принимала аптекарские снадобья по идиотским поводам, что не уверена, не выхлебала ли все до последней капли жаропонижающее. А сироп подороҗника?! После истории с араустом волшебного сиропа оставалось на самом дне флакона! Помру от глупой простуды, даже не достигнув совершеннолетия, только потому, что выдула снадобье для профилактики приступов паники.

Я шагала по пустой лестнице, стук каблуков отражался от стен испуганным эхом и возвращался насмешливым «жалею». Пожелав друзьям спокойной ночи, завернула в женское крыло, дождалась, когда стихнут шаги, умолкнут голоса, и взлетела на восьмой этаж.

Спать не смогу, пока не выясню, что столичная принцесса имела в виду!

В мужском крыле кто-то забыл закрыть окно. Тепло улетучивалось, воздух был тяжелым, влажным и пах купальней. Я замерла перед комнатой с цифрой пять на притолоке и в дурацком отупении таращилась на дверную ручку. В полумраке холодного, погруженного в тишину коридора красный цвет этой самой ручки казался особенно пронзительным. По всей видимости, Илай больше ни о чем не жалел…