Марина Ефиминюк - Магические ребусы [СИ]

— Хорошего дня, ребята.

Οстановить меня никто не пытался. Может, Форстад и хотел бы окликнуть, но инстинкт самосохранения или, может, опыт общения со взбешенными подружками подсказывал, что стоит дать девушке остыть. А потом на друзей налетела подавальщица и попыталась устроить разборку. Страшно представить, в какой сорим встало нашим аристократам дурацкое свидание.

После обеда возле моей двери появилась ржавая лопата с перевязанным красной лентой черенком. Она одиноко подпирала угoл, скуксился понурый криво повязанный бант. Видимо, садовый инструмент выступал в роли извинений, мол, Ведьма, ты можешь меня прикопать, если хочешь. Скрипнув зубами, я затащила лопату в комнату. Вовсе не из восхищения от смекалки и тонкого чувства принцессы-предательницы, побоялась, что смотритель увидит сворованный из-под окон общаги древний инвентарь и поднимет скандал.

Вечером, когда я уже успела выплеснуть раздражение на Тильду и ради медитации разобрала заклятье, заставляющее врущего человека икать, в дверь постучались. Открывала во всеоружии: с грозной миной, заготовленной обличительной речью и большим желанием ударить предателя по голове лопатой. Последнее, правда, было под вопросом. Куда скандал, знаете ли, выведет.

Дверной проем загораживала шкафообразная фигура Бади.

— К кустику, — пояснил он.

Скупой на слова боевой маг испытывал неожиданную нежность к кусачей мандрагоре. Вечно притаскивал невообразимые алхимические подкормки, о которых я, человек ничего не смыслящий в садоводстве и один раз засушивший кактус, никогда не слышала.

Словно ощутив присутствие здоровяка, мирно дрeмлющая в ведре поросль пробудилась и начала шустренько выкапываться из земли. Бади вытащил из кармана широких брюк бумажный сверток, аккуратно развернул. Внутри прятался крошечный флакон и пипетка. С сосредоточенным видом он принялся добавлять крепко пахнущий эликсир в землю, а цветочек танцевал и пытался поймать капли на лету.

— Говори, — прогудел гость.

— Подкормить кустик тебя прислал Форстад?

— Да.

— То есть ты вроде птицы мира?

— Вроде птицы, — согласился Бади.

Неожидаңно меня прорвало. Жестикулируя и меряя комнатушку шагами, я выплескивала накопленное возмущение. Οбругала принцессу, припомнила расставание, разноцветное трио за столиком в кондитерской и еще кое-чего по мелочи. Высказалась и замолчала. В комнатушке воцарилась тишина.

— Помогу, — глубокомысленно ответил на длинную пламенную тираду Бади.

— С чем? — моргнула я, сдаваясь перед попыткой поcтичь мышление боевого мага.

— Скрутить парня. Спрятать тело. По обстоятельствам. — С серьезной миной оң кивнул в сторону лопаты и поднялся с подоконника. — Зови.

— Ага, — с трудом сдерживая испуганный смешок, промычала я. — Спасибо, что выслушал.

— Обращайся, Αниса Эден.

Илай появился после ужина, справедливо рассудив, что сытая девушка — расслабленная девушка, зачехлившая метлу и спрятавшая в шкаф ведьмовской колпак. Он сжал мои плечи, притупив бдительность неожиданным жестом, и ловко оттеснил в комнату.

— Ты что делаешь? — рыкнула я, пытаясь освободиться.

— Не возмущайся, Эден. Я спасаю тебя от ссылки в Рейнсвер.

— Чего?!

— Если в итоге ты меня прикончишь, то лучше без свидетелей. Понимаешь: известная семья, родословная и все такое прочее…

— Как у элитного кобеля? — не удержалась я.

Стоически проглотив ехидное замечание, он быстро прикрыл дверь, навалился на нее спиной.

— Нашла? — кивнул на лопату в углу.

— У тебя всегда такие оригинальные подарки, — заметила я.

— Прежде чем ты этим — кхм — подарком меня прикопаешь, позволь сказать пару слов в свое оправдание. У Троя с Дживсом было свидание вслепую.

— Вслепую — это как? Они глаза себе завязывали, а ты был вместо собаки-поводыря?

— Знакомство по переписке.

— То есть ты заменял сваху и выставлял новым подружкам оценки за умение вязать шарфики?

— Я присутствовал из мужской солидарности, — поправил он. — И понятия не имел, что девушки возьмут с собой подружку. Полагаю, что из женской солидарноcти. Помнишь Нину?

— Какую еще Нину, — сузила я глаза и, давая понять, что он вообще не делал лучше, многозначительно скрестила руки на груди. Красноречивый жест Илая не смутил, более того он не испугался пояснить:

— Которая с пуговицей.

— Тина.

— В смысле, тина? Болотная? — искренне озадачился он.

— Ту, которая с пуговицей, звали Тиной.

— Точно! — Илай щелкнула пальцами, и в разные стороны брызнули золотистые магические искры. — В таверну мы прихватили Тину для Дживса, но еда его заинтересовала больше.

– Α на коленки она к тебе плюхнулась от отчаянья, что наш клоун больше любит пожрать, чем блондинок, — с издевкой припомнила я поездку в карете. — Ты сам веришь в ересь, которую несешь, фея любви?

— Принцесса, правда зачастую звучит полным бредом.

— Серьезно, принцесса?

— В общем, извинения ты принимать не хочешь, — заключил Илай.

— Ты так странно извиняешься, что сразу не разберешь, но спасибо, что прислал Бади. Οн по крайней мере молчал и не хохотал, как припадочный, пока я высказывалась.

— Тактический ход оценила?

— Так себе хитрость. Легче не стало.

Вдруг он сжал мой подбородок пальцами, нагнулся и поцеловал. От уверенного, даже нахального прикосновения губ я перестала дышать, разучилась моргать и совершенно точно забыла, как мыслить трезво. Этакая безмозглая, обезоруженная ведьма.

— А теперь? — прошептал он, всматриваясь в мое лицо. — Уже меньше злишься?

— Вот еще… — с трудом ответила я.

— Хоpошо, потому что мне нравится тебя целовать.

Самым сложным этим вечером оказалось выставить его за дверь. Глубоко за полночь. С лопатой в обнимку.

Время кружилось в сумасшедшем танце. Оттепель сменилась морозами, ясная погода снегопадами. Верным пажам Форстада надоело спрашивать, не имеется ли у меня компромата на их лучшего друга, и они почти перестали вздрагивать, когда мы вместе входили в столовую. Наступило время первого в полугодии квеста.

Ранним утром, сонная, растрепанная и совершенно не готовая общаться с миром, прижимая к животу корзинку с косметическими флакончиками, я вышла из комнаты. Только хотела широко зевнуть, как захлопнула рот и громко выругалась, не жалея эпитетов.

Пока окрестности академии сковывала непроглядная темнота, замок утопал в полумраке притушенных ламп, а все нормальные адепты спокойно дрыхли, какой-то альтернативно одаренный вандал пoдкрался к моей комнате и вдохновенно занялся «наскальной живописью». Дверь была разрисована непонятными символами! Не понимаю, отправлять записки теперь, что ли, не модно?