Александр Ханин - Божиею милостию, Мы, Императрица... [главы 1-4, СИ]

Лицо Императрицы покрылось красными пятнами, что выдавало её необычайное волнение. Не глядя на гостей, она тихо спросила:

- Значит, уже завтра мы должны объявить Японии войну?

Первым ответил канцлер:

- Объявление войны, Ваше Величество, это всего лишь дипломати­ческая формальность... Уверен, что для начала нужно определиться, какими морскими и сухопутными силами мы обладаем на Дальнем Востоке, и когда будем готовы нанести сокрушающий удар по врагу. Но вот в чём я уверен, Государыня, так это в том, что уже сейчас, в течение ближайшего часа, необходимо отправить всем губернаторам приказ немедля арестовать все японских подданных, невзирая на лица.

- Поясните, какую цель Вы преследуете, Николай Павлович...

- Государыня, цель одна - сохранить в тайне наши военные приго­товления как можно дольше. Дальний Восток буквально кишит япон­цами, и я уверен, что среди всех этих приказчиков, парикмахеров и поваров полным-полно японских агентов. Сейчас некогда разбираться, кто есть кто. Необходимо все скопом арестовать, чтобы они не могли передавать шпионские сведения.

Александр Михайлович подхватил речь канцлера:

- Николай Павлович прав, мне рассказывали офицеры, как сначала видели в Нагасаки японца в мундире лейтенанта японского флота, а потом, через год, его же лицизрели во Владивостоке уже в образе при­казчика магазина японских безделушек. Шпионство развито в Япо­нии весьма высоко, поэтому будет полезным арестовать всех японских подданных в России, да и в Корее тоже...

Императрица на какое-то мгновение задумалась, её взгляд упёрся в стену, глаза стали как будто стеклянными. Ни канцлер, ни Великий

Князь не решились нарушить её мысли. Наконец она сказала:

- Видит Бог, что я не хотела этой войны, не хотела кровопролития...

Я лишь выполняю свой монарший долг перед Россией... Николай Пав­лович! Распорядитесь телеграфировать каждому губернатору, чтобы все японские подданные были арестованы немедля, и пусть нашу волю доведут до сведения корейского короля. Я приказываю привести все сухопутные и морские силы России в готовность, а конкретные меры должны быть определены Комитетом Государственной Обороны. По­думайте, стоит ли в настоящее время занять нашими войсками всю Корею... Великий Князь Владимир Александрович назначается нашим Главнокомандующим на Дальнем Востоке... Пусть подготовят манифест о войне с Японией...

Аликс замолчала, закусив губу, затем продолжила:

- Они напрасно думают, что я, женщина, не смогу дать достойного отпора. Нет уж, раз наши враги назвали меня "волчицей", пусть те­перь испытают, что значит встретиться с русской волчьей стаей... Да, я чуть не забыла, господа... Лейтенанту Шмидту жалую орден Свя­того Георгия!

Океанский лайнер "Campania", принадлежащий судоходной компа­нии Cunard Line , был настоящей гордостью Британии. Огромный и быстроходный, он дважды завоёвывал " Голубую ленту Атлантики". Вмещавший 1700 пассажиров и 416 членов экипажа пароход (18 288 тонн водоизмещения) выдавал скорость до 22 узлов и был способен пересечь Атлантику всего за 6 суток.

Всё на этом лайнере было сделано для удобства его пассажиров. Каюты, обшитые панелями из дуба и красного дерева, роскошные персидские ковры, дорогая мебель, бархатные шторы и даже кури­тельный салон для пассажиров 1-го класса, оборудованный открытым камином - первым, который когда-либо использовался на борту пас­сажирского лайнера.

Но сегодня, 13-го декабря 1896 года, удача явно изменила лайнеру, послав вечернее рандеву с рус­ским крейсером "Адмирал Корнилов", который неожиданно выныр­нул из тумана буквально в 10 ка­бельто­вых по правому борту. Со стороны океана дул свежий ветер, небо было затянуто облаками, было очень тёмным. На водной ряби океана сверкающий огнями лайнер представлял собой идеальную мишень.

"Ратьером" с крейсера на лайнер передали команду застопорить машины и остановиться. Требование было проигнорировано и тогда

крейсер дал одиночный выстрел под нос ослушнику. Шестидюймо­вый аргумент подействовал, британский капитан решил не испытывать судьбу и лайнер начал медленно сбавлять ход, активно работая фона­рём, мигая частыми прерывистыми вспышками.

В боевой рубке командир крейсера Молас нервно отдавал при­казы, при­водя корабль в боевую готовность. У "британца" запросили све­дения о маршруте следования и перевозимом грузе.

Вахтенный офицер, светловолосый юноша с едва пробившимися усиками, "репетил" ответы с лайнера:

- Порт следования - Ньюкасл, пароход зафрахтован Министерством флота Японии. На борту находится тысяча восемьсот японских мат­росов - экипажи для строящихся в Англии кораблей.

Молас в бинокль разглядывал "британца", на верхней палубе кото­-

рого наблюдалось большое скопление людей, после чего резко ско­-

мандовал:

- Старший артиллерист! Приготовиться к открытию огня главным калибром левого борта!

- Но ведь это просто убийство, - еле слышно сказал вахтенный. -

Мы не можем стрелять по "британцу", даже не дав им спустить

шлюпки на воду...

- Убийство, говорите? - буквально прошипел Молас, обернувшись к мичману. Его лицо было перекошено от ярости. - Вот когда "Бобр" пошёл на дно, и когда японские рыбаки баграми убивали наших мат­росов, барахтавшихся в воде - вот это было убийство! Когда японский крейсер расстрелял шлюпку, на которой пытались спасти моего ране­ного брата - это тоже было убийство! К дьяволу, мичман, Ваши сопли! Вы офицер русского флота или девица-смолянка? На паро­ходе везут экипажи для японских кораблей, которые через полгода-год выйдут сражаться против нас! И ежели британский пароход пере­возит враже­ских матро­сов, то горе ему! Англичане привыкли чужими руками жар загребать и вредить России исподтишка!

В рубке воцарилась тишина. Офицерам крейсера было известно, что Япония заказала на заграничных верфях целый ряд военных ко­раблей, и что именно в Англии сейчас строятся эскадренные броне­носцы "Fuji" и "Yashima", броненосный крейсер "Asama" и бронепа­лубный "Takasago", которые в ближайшем будущем могут стать гроз­ными противниками для русского флота.

- Огонь! - голос Моласа был приговором для "Campania", где ни­кто не подозревал о том, что на всех кораблях Тихоокеанской эскадры уже зачитали Высочайший манифест о начале войны с Японией.

Семь шестидюймовок крейсера отозвались громким залпом, вы­плюнув 56-килограммовые снаряды. С "британца" судорожно зара­ботали сигнальные фонари, пытаясь найти объяснение происходя­щему, но через 40 секунд последовал второй залп. Комендоры крей­сера работали зло, орудия стреляли непрерывно, не оставляя жертве ни единого шанса. Чёрный борт лайнера, похожего издали на светя­щийся серебром в отражённом прожекторном свете дворец, вспыхивал и рассыпался искрами, иногда закрываясь высокими водяными стол­бами близких недолётов.