Виктор Старицын - Коммунистическая республика Камчатка

КБ выпустило опытный трактор с двигателем Болиндера и отправило его на испытания в колхоз на Сахалин.

Оружейники массой гнали двустволки, ручные пулеметы и минометы для туземной гвардии. Пушкари переоснастили все береговые батареи Крыма новыми нарезными 90-миллиметровками. Для береговых батарей других островов серийно выпускали трехдюймовки. Лаборатории активно работали, чтобы приблизить ТТХ самодельных пушек и боеприпасов к штатным образцам из старого мира.

Стоящий на якоре Марти приспособили под учебный корабль ВМФ. На нем проживали и учились артиллеристы, штурмана, мотористы, сигнальщики и связисты для комплектования экипажей новых кораблей.

В последний сухой сезон в Крыму возникла серьезная проблема. Из-за малого количества дождей понизился уровень грунтовых вод. Пришлось сократить время работы производств, потребляющих большое количество воды: химических, бумажных и металлургических. Питьевой воды из родников и колодцев хватало, однако на промышленные нужды воду пришлось экономить. Дошло до того, что техническую воду завозили в нефтяных танках транспортных парусников с соседнего Сахалина.

В сезон дождей по любой лощине между холмов острова сбегали ручьи, пересыхающие в сухой сезон. В шести самых больших лощинах острова построили плотины с бетонным ложем водохранилищ, чтобы запасти воду в сезон дождей. Сейчас, к концу сезона дождей, все водохранилища были полны. На будущее Совнарком принял постановление о переносе водоемких производств из Крыма на близлежащий остров Кириаку, имеющий площадь в два раза больше Крыма. В то же время, сравнительно небольшая площадь острова позволит обеспечить надежную охрану и полную секретность производств.

— Все точно, как я и предсказывал! Мещерский добился, что его через год выберут Предсовнаркома прямым голосованием сразу на три года! — веско выступал перед членами бюро фракции Дарав секретарь бюро легат Скрипко. — А за три года еще больше мартийцев получат хлебные должности! Рядовыми избирателями уже никто из комсомольцев не останется, все станут минимум центурионами или легатами. Большинство будут всякими производствами, городами и колхозами командовать. Все комсомольцы еще больше обуржуазятся, обмещанятся и будут Мещерскому в рот глядеть. Потом его с этой должности никак не сковырнешь!

— И что же нам делать? — вопросил член бюро легат Скобелкин.

— Мы больше не можем терять время! Идеалы большевизма попраны! Про мировую революцию больше никто из начальства и не вспоминает! Дело Ленина — Сталина в смертельной опасности! И только мы еще можем его спасти!

— Говори конкретно! План у тебя есть? Лозунгов мы уже достаточно наслушались, — осадил соратника вторсекр бюро центурион Мамыкин.

— У нас остался только один путь, как у большевиков в 17-том году — вооруженное восстание!

— Но, у нас во фракции всего 57 мартийцев и 96 араваков. Из араваков только 34 — граждане, имеющие гладкоствол. Остальные — подданные с холодным оружием. А в городе еще полторы сотни мартийцев и почти сотня граждан — араваков, которые нас не поддерживают. Соотношение по огнестрельному оружию три к одному не в нашу пользу. К тому же, есть еще гарнизон с пулеметами, пушками и минометами, где наши тоже в меньшинстве. Так что, восстание никаких шансов на успех не имеет! — возразил член бюро избиратель Шабалкин.

— Вот поэтому, будем придерживаться тактики вооруженного переворота. Тайного и внезапного! Утром все лягут спать под властью клики Мещерского, а проснутся — уже при нашей власти. Весь Совнарком, Политбюро и Совет за ночь арестуем и посадим под замок. Выступим по радио и все народу объясним! Уверен, угнетенные народные массы араваков нас поддержат! Сразу объявим о переводе всех араваков Крыма в категорию избирателей! И пообещаем перевести в избиратели всех араваков Тринидада, Сахалина и Гренады. Вот и все! Сразу за нас встанет подавляющее большинство народа!

— Но, весь флот у нас в разгоне. А если экипажи нашу революцию не поддержат? Примут на борт гвардейцев на Гаити и Кубе и задавят нас числом! На флоте артиллерия куда мощнее береговой! — возразил лидеру Мамыкин.

— На кораблях почти весь экипаж — араваки. Немного испанцев и совсем мало мартийцев. Так что, араваки в экипажах против нас не пойдут! Сагитируем по радио, пока корабли до Крыма дойдут! — уверенно заявил Скрипко.

— Но, ведь мы так всю власть аравакам отдадим! Их только в Крыму почти тысяча. А на Тринидаде с Сахалином и Гренадой их тысяч шесть. — снова засомневался Шабалкин.

— Обещать, это еще не значит выполнить! Как у власти укрепимся, будем это дело затягивать, а потом и вообще в долгий ящик отложим. Народные аравакские массы еще не скоро до коммунистического классового сознания дозреют, — пояснил Скрипко.

— Все, хватит переливать из пустого в порожнее, будем готовить конкретный план восстания! Я, Мамыкин и Скобелкин за два дня разработаем план и доложим на бюро. О том, что этот план абсолютно секретен, я думаю, никому напоминать не надо! Если кто проболтается, с ним поступим по всей строгости революционных законов!

Через два дня на тайном заседании бюро утвердило план вооруженного восстания. Члены бюро распределили между собой посты в Совнаркоме и Совете. Комсомольская фракция Дарав приступила к подготовке переворота.

Следующим вечером Скрипко, Скобелкин и Мамыкин собрались в доме Скобелкина.

— К нашему плану восстания, я считаю, нужно прибавить еще одну, совершенно секретную часть, о которой будем знать только мы трое, начал Скрипко. У того плана, который утвердило бюро, есть одно слабое место. Это — авторитет Мещерского. Долго держать в заключении его мы не сможем. Народ этого не поймет. А как только он освободится, на следующих выборах его опять изберут. Надо глядеть правде в глаза!

— И что предлагаешь делать? — Спросил Мамыкин.

— В ходе восстания Мещерский и все самые опасные наши противники должны погибнуть!

— Да ты что! Нас же потом самих растерзают! Все же, народ Мещерского любит! — ужаснулся Скобелкин.

— Именно поэтому, мы к их гибели никакого отношения иметь не должны! Свалим все на туземцев!

— Как это? — Удивился Мамыкин.

— Что бы вы все без меня делали? Так бы в услужении у Мещерского и остались! — весомо заявил Скрипко.

— Делаем так! По утвержденному плану, за ночь по тихому арестовываем всех членов Совета, Суда, наркомов и военную верхушку. Каждого контрреволюционера арестовывает отдельная группа из двоих наших и троих туземцев.

Однако, самых опасных, а конкретно пофамильно Мещерского, Шнурко, Жердева, Сокольского, Вострикова, Веденева, Влазнева, Коровалова и судью Тараторкина изолируем в отдельном помещении. В караул к ним поставим шестерых араваков с обрезами.