Владимир Бабкин - Меж двух Царей

О, а вот и "Союз русского народа", а вот и депутат Марков Второй. Что ж вопрос ожидаемый и я бы даже сказал традиционный. Вот удивился бы я, если бы он не спросил про евреев!

— Я думаю, Николай Евгеньевич, что самодержавие, было, есть и будет основой русской государственности. В этом у меня нет никаких сомнений. Император Всероссийский, безусловно, отец для всех подданных и должен быть непререкаемым авторитетом для каждого из них. Но сохраняя свой отцовский авторитет, должен ли отец принимать все решения за своих подросших детей? Российское общество выросло из детских штанишек. И теперь, как повелось с древнейших времен, Отец-Император сохраняет за собой решающий авторитет и окончательное отцовское слово в главных делах и вопросах. Именно самодержавный монарх является гарантом народовластия в России, главным защитником народа и третейским судьей во всех важных вопросах жизни русского народа. Но пришла пора самостоятельности, наступает эпоха новой формации — самодержавного народовластия. Именно эта уникальная формула позволит России уверенно двигаться в будущее без революций, гражданских войн и прочих потрясений.

— А евреи? — Марков все же не удержался от вопроса.

— Евреи? — переспросил я. — Все российские подданные, которые готовы жизнь положить на алтарь Отечества и судьбу свою связать с процветанием России будут с благоволением встречаться в нашей Империи. Ну, если евреи хотят возрождения своего государства Израиль, то мы им поможем в этом деле. Во всяком случае, никто в России удерживаться не будет. Могу сказать одно — влияния зарубежного еврейства, в том числе и влияния на наши финансы и наше государство, я не допущу.

Глава РОСТА тут же передал слово другому журналисту, явно полагая, что Марков не успокоится и попытается еще что-нибудь спросить о евреях.

— Михаил Меньшиков, газета "Новое время". Вопрос, если позволит Его Императорское Величество, к Великому Князю Николаю Александровичу.

Суворин глянул на меня вопросительно. Я кивнул. Ай да Суворин, ай да сукин сын. А Николай за моей спиной явно напрягся.

— Ваше Императорское Высочество! — обратился к нему Меньшиков. — Всю сегодняшнюю ночь и почти весь сегодняшний день по столице гуляли слухи о том, что вы, Ваше Императорское Высочество, заявили о том, что вы были вынуждены подписать отречение за себя и за Цесаревича Алексея под давлением, и вы уступили силе. Также была информация, что сегодняшний мятеж имел целью вернуть Престол Великому Князю Алексею Николаевичу. Теперь же мы видим вас рядом с вашим царственным братом. Как вы прокомментируете имевшие место слухи? Спасибо.

Николай несколько мгновений просидел в каком-то оцепенении, но затем, словно очнувшись, заговорил.

— Я хочу сделать официальное заявление. Я отрекся от Престола Всероссийского за себя и за своего сына Алексея в пользу моего брата Михаила совершенно добровольно, ясно осознавая свои действия и не подвергаясь никакому давлению. Царствование моего брата, вне всякого сомнения, законно и не может быть оспорено никем. Я принес Его Императорскому Величеству Михаилу Александровичу клятву верности как моему Государю и как главе Императорского Дома. Считаю вопрос исчерпанным, а возвращение к нему в любом виде провокационным и изменническим.

Ведущий пресс-конференции уже передал слово дальше.

— Сергей Есенин, "Биржевые ведомости". Вопрос к Его Императорскому Величеству. В Петрограде ходят слухи о том, что попытка переворота была организована английской разведкой. Так ли это? И правда ли, что за участие в заговоре арестован Великий Князь Кирилл Владимирович?

Вот пронырливый наглец. Задал-таки два вопроса вместо одного. И что он тут делает? Как его служба в санитарном поезде имени Александры Федоровны, дай ей бог здоровья всяческого? Стихов поди ей уже не читает?

— Боюсь, что ответить на ваш вопрос, Сергей Александрович, я не смогу. Некоторые аресты действительно произведены и сейчас идет следствие. До его окончания я бы не хотел комментировать слухи, которые могут бросить тень на наших дорогих союзников. Это же касается слухов об аресте Великого Князя Кирилла Владимировича.

ГАТЧИНА. 7 марта (20 марта) 1917 года. УТРО.

Щенок, весело лая и утопая в сугробах, пытался укусить мальчика за валенок. Георгий, смеясь, уворачивался, загребая руками снег, швырял его в сторону собаки. Да, идея мама с подарком щенка явно пришлась мальчику по душе.

Я усмехнулся. Поймал себя на неосознанном обращении, с каким говорил с матерью мой прадед. Вот так, уже не Мария Федоровна, не вдовствующая Императрица, а мама. Врастаю я в эту эпоху, в эту жизнь и в этот образ. И уже порой даже я сам не могу определить кто же я такой? Пришелец из будущего или обитатель этого времени, которому открыто будущее? Кто я? Обыкновенный гражданин Российской Федерации или Император Российской Империи? Очевидно, все же, второе. Я — Император, это моя Империя, моя Россия, моя эпоха и сын.

Мой сын.