Владимир Бабкин - Меж двух Царей

Мимо меня перешла на бег очередная рота финляндцев, и мне было совершенно понятно, что скоро ловушка захлопнется. Я обернулся к охране и тихо приказал:

— Господа, сейчас мы с генералом Кутеповым спокойно идем в сторону Биржи. Ближе чем на сто шагов к нам не приближаться, после моста за нами не идти. Постарайтесь через Николаевский мост дойти до Главного Штаба. — видя, что руководитель охраны пытается что-то возразить, я подвожу итог "дискуссии". — Это приказ, господа. Удачи всем нам.

Пока мы шли с Кутеповым к выходу с моста, я пытался придумать выход из этой патовой ситуации. Отсыл охраны пока не означал наличия у меня какого-то плана действий, я просто пытался снизить приметность своей персоны, ведь было совершенно ясно — меня вот-вот начнут искать и понятно, что группы на мосту будут вызывать интерес в первую очередь. Одна надежда, на то, что пока они заняты перестрелкой во дворце им не придет в голову начинать поиски вне Зимнего. Лишь бы сейчас никто из проходящих мимо финляндцев не обратил на меня внимания. Впрочем, было довольно темно, а за парапетом моста чернота была почти всеобъемлющей. Лишь слабый отсвет на льду говорил о том, что Нева никуда не делась.

Но куда дальше? Я слабо верил в то, что Николаевский и Биржевой мост нам удастся пройти незамеченными, да и не решало это проблему. Если я сейчас буду долго ходить туда-сюда это будет практически равносильно поражению, поскольку отсутствие Императора во главе верных войск в условиях военного переворота фактически означает гарантированную потерю им Престола, ведь к моменту, когда я соблаговолю нарисоваться пред ясны очи народа, все может быть уже закончено. Нет, войскам нужен вождь, нужен символ и нужен смысл борьбы, тут без вариантов.

Кутепов что-то говорил мне вполголоса, но я его толком не слушал, поскольку все его верноподданнические речи сводились к разным вариантам спасения моей драгоценной персоны, но не несли ничего дельного в вопросе немедленного подавления мятежа. Что ж, забота о безопасности Императора понятна, но в данной ситуации неприемлема.

— Нет, дорогой мой Александр Павлович, я не приму ни одно из ваших предложений. Я не стану прятаться и вы прекрасно знаете почему. — сказал я Кутепову, когда мы дошли до конца моста. — Мы не станем уходить от них. Наоборот, мы пойдем к ним. Залог победы в напоре и неожиданности, не так ли?

Кутепов явно растерялся.

— Но, Государь…

Не слушая его, я спустился с набережной по ступенькам к самой Неве. Взору открылась огромное темное пространство, лишь слабо подсвеченное редким уличным освещением. На другой стороне реки высился Зимний дворец, а за ним уходили вдаль темные строения вдоль Дворцовой набережной.

— Что ж, все примерно так, как я и предполагал. Пойдемте, Александр Павлович, нанесем светский визит князю Аргутинскому-Долгорукову. У меня к нему вопросы поднакопились.

И первым шагнул на лед Невы.

ПЕТРОГРАД. ГЛАВНЫЙ ШТАБ. 6 марта (19 марта) 1917 года. Ночь.

Ходнев поспешил к окну и принялся всматриваться в ночь, силясь понять, кто же к ним пожаловал в столь неурочный час. Приближающийся отряд явно был большим, но пока было трудно определить его реальную численность. Было понятно только одно — приближается до батальона неизвестных военных с совершенно непонятными пока целями. Это могли быть и части, которые обещал прислать генерал Иванов, а могли быть и мятежники.

— Ни зги не видать! — чертыхнулся генерал. — Сафонов, дайте приказ занять круговую оборону в здании. И рупор мне.

Зазвучали команды, сразу же возникла упорядоченная уставом суета, нижние чины спешно занимали позиции у окон, перекрывали подходы к входным дверям, устанавливали пулеметы на угрожаемых направлениях, в общем, делали все то, что и должны делать солдаты в подобных ситуациях, руководимые умелыми и решительными командирами.

Ходнев, прикрываясь за спешно сооруженной баррикадой, выстрелил из нагана в небо и прокричал в рупор:

— Требую остановиться и прислать представителя! В противном случае открываем огонь на поражение!

Сафонов выглянул через край баррикады и пробормотал:

— Эх, вжарить бы по ним из пулемета, пока они вот так в колонне. Сейчас рассыпятся и выцеливай их потом…

Генерал покосился на него.

— Сафонов, умерьте свою кровожадность. Это может быть часть, из числа тех, которые обещал прислать генерал Иванов в поддержку нам.

— Хорошо если так.

Штабс-капитан спорить с начальством не стал, но явно остался при своем мнении. Впрочем, и у самого Ходнева были очень большие сомнения в том, что этот отряд действительно прислан им в помощь, поскольку само направление подхода со стороны Адмиралтейства и открытый переход через Дворцовую площадь ввиду захваченного мятежниками Зимнего дворца могло означать либо соучастие в мятеже, либо откровенную дурость командира этого отряда. Но, поскольку Дмитрий Иванович за годы службы повидал достаточно дурости среди офицеров и генералов, он никак не мог исключать и такой вариант. Именно поэтому он сейчас томился в ожидании реакции на свои слова.

Между тем, колонна приближалась, явно не собираясь останавливаться. Однако обгоняя идущих вперед выдвинулся офицер и закричал, размахивая руками:

— Не стреляйте! У нас приказ спешно укрепить оборону Главного Штаба!

Ходнев нахмурился.

— Я требую остановки колонны до выяснения обстоятельств. Иначе мы открываем огонь без предупреждения!

— Не стреляйте! Мы свои!

Офицер продолжал кричать и размахивать руками, колонна продолжала идти и не было никаких признаков того, что все они собираются выполнять требование остановиться. Тогда Ходнев отдал короткий приказ:

— Очередь поверх голов.

Рядом загрохотал "Льюис", однако колонна вместо остановки вдруг рассыпалась и открыла огонь по зданию Главного штаба.

Увидев такой поворот событий, Ходнев приказал бить на поражение. "Льюис" опустил ствол и ударил кинжальным огнем. Его стрельбу подхватили и вот по площади забили несколько пулеметов и сотня винтовок. Дворцовая площадь для сотен приближавшихся превратилась в кромешный ад. Свистели убийственными осами пули и невидимая коса смерти буквально разметала то, что еще секунды назад было упорядоченным воинским подразделением, пытавшимся действовать согласованно. Фонтанчики снега и каменного крошева мостовой буквально вскипятили участок вокруг мечущихся, падающих, стонущих и выкрикивающих проклятия, ползущих или в панике бегущих в разные стороны.

Впрочем, вскоре стало понятно, что реальный ущерб от огня все же был значительно ниже, чем могло показаться на первый взгляд. Большей части нападавших удалось рассредоточиться и либо залечь прямо на площади, либо спешно отойти под прикрытие ограды Александровского сада, откуда по зданию Главного Штаба была открыта нестройная винтовочная стрельба.