Андрей Смирнов - Бог Непокорных

Всадник был безоружен, но ни хищные деревья, ни демоны Голодного Леса не тронули его. Перед тем, как подняться на холм, рыцарь и его конь на мгновение изменились, сделавшись прозрачными, будто состоящими из стекла.

Третий — или третья, ибо последний участник встречи являл себя перед своими поддаными, а также в умах смертных столь же часто в женских обликах, как и в мужских — прилетел в облике крупного лидриса, демона низшего ранга, напоминавшего обугленный труп младенца с кожистыми крыльями. На месте встречи он вытянулся вниз, став знойной темноволосой красавицей, немногочисленная одежда которой скорее подчеркивала ее наготу, чем что-либо скрывала, а затем изменился еще раз, превратившись в высокого смуглокожего юношу — идеально сложеного, почти обнаженного, не считая короткой набедренной повязки и золотистого плаща со складками и двумя прорезями в верхней части спины, из которых торчали изящные кожистые крылья, гармонировавшие со столь же элегантными рожками на голове молодого демона.

— Я все еще не понимаю смысла всех этих маневров, — сухо произнес Князь Ларгуст, Стеклянный Рыцарь. Когда он спешился, демонический конь за его спиной сначала стал прозрачным, а затем превратился в легкий дым и растворился в воздухе. — Есть проблема. Ее нужно обсудить со всеми. Нужно принять совместное решение, а не устраивать междусобойчик.

— Не могу вспомнить ни одного случая — не считая договора с Небесами — когда мы все смогли бы о чем-то договориться, — ответила ему Княгиня Асо, Госпожа Черных Зеркал. — Каждый раз на пустом месте возникали споры, и их было тем больше, чем больше Детей Горгелойга принимало участие в обсуждении. Я боюсь, что рассмотрение текущей ситуации не просто вызовет споры на Дне, но может расколоть нас. Могут найтись те, кто захочет разорвать договор и присоединиться к Последовавшим.

— Значит, так тому и быть. — Отрезал Ларгуст. — Чем раньше это вскроется, тем лучше.

— Вскроется ли? — Асо приподняла бровь. — Если бы я замышляла предательство, то не стала бы объявлять об этом публично. Споры на Дне нам ничего не принесут, лишь покажут непрочность заключенного союза. И если уж собирать всех, то сначала следует удостовериться в том, что среди собравшихся найдется достаточное число тех, кто сможет предложить эффективный план действий и осуществить его.

— Расскажите уже наконец, в чем дело, — юноша, тело которого казалось концентрированным сгустком желания, сладко потянулся. Этого Темного Князя звали Инкайтэ, а титуловали его Соблазнителем и Принцем Инкубов (либо Соблазнительницей и Принцессой Суккубов — если он являлся в обличье женщины). — Я был далеко, в одной из немногих сохранившихся лунных Сфер — ублажал короля тамошних духов, попутно прибирая к рукам его царство. Что происходит? Из-за чего вся эта суета? Почему мы встречаемся скрытно, вдали от собственных владений и мест силы? Безусловно, я поддерживаю всю эту интригу и загадочность, но хотелось бы еще и знать, какой в ней заключен смысл.

— В скрытности я смысла не вижу, — ответил Ларгус. — Не в этот раз. А произошло то, что один из Последовавших столкнулся в Бездне Нингахолп с Кровавым Князем Эггро. Их сражение было коротким, и по всем обстоятельствам Эггро должен был одержать верх: Последыш ослаблен длительной смертью, и почти лишен молитвенной энергии, а Эггро накопил за прошедшее время огромную мощь от поклонений и жертвоприношений. Силы несопоставимы, однако Последыш победил, и ему хватило одного удара.

— Повезло. — Инкайтэ пожал плечами. — А кто это сделал?

— Отравитель, — ответила Асо. — Но я полагаю, что личность убийцы Эггро не столь важна, поскольку подобное, при определенных обстоятельствах, мог бы сделать любой из них.

— Откуда такая уверенность?

Асо сделала круговой жест кистью руки — и перед собравшимися великими демонами появилось большое темное зеркало, почти сразу же обретшее глубину. В зеркале танцевали блики и тени — смертный, загляни он в зеркало, мало что понял бы из их танца, однако Инкайтэ и Ларгуст отчетливо и ясно видели сражение в Нингахолпе во всех его подробностях.

— Мы владеем значительной силой, — сказала Асо, — полученной в рамках договора с Небесами. Да, к ним течет больше потоков, чем к нам, но и мы получаем свою долю. Существует миропорядок, основанный на балансе, который в свою очередь основан на договоре и обусловлен им. Но Последовавшие из этого порядка выпадают, они договора с Небесами не заключали. Они несут с собой часть иного, прежнего порядка, который был отвергнут, когда мы заключили с Солнечными перемирие. И в рамках того, прежнего порядка им доступны силы и способы действия, уже недоступные нам. Мы сформировали правила для той Сальбравы, какая она есть сейчас, но в каждом из наших непримирившихся братьев заключена частица иной, более древней Сальбравы.

— Ничего не понимаю, — сказал Инкайтэ. — Что же, они сильнее нас?! Не смотря на всю мощь, что мы накопили? Как получилось, что мы стали такими слабыми?

— Мы сильнее, — ответила Асо. — Но из-за того, что они несут в себе частицу не существующего более порядка вещей, мы — в некоторых случаях — можем быть для них уязвимы. Это не имеет прямого отношения к силе, скорее — к методам ее применения. Полагаю, такую же уязвимость имеют и они по отношению к нам…

— Я бы не стал на это рассчитывать, — хмуро проговорил Ларгуст. — Все же, благоволение Горгелойга лежит на них, а не на нас.

— Благоволение? — С усмешкой переспросил Принц Инкубов. — Что оно значит теперь, когда его нет? Отец совсем обезумел под конец. Проклял весь существующий мир и захотел его уничтожить.

— Да, и в этом и состоит его благоволение, — сказала Асо. — Продолжать войну вплоть до полного уничтожения Сальбравы. Последовавшие готовы идти этим путем, и поэтому в каком-то смысле благословлены Отцом, а мы — нет.

— Вы меня сейчас убедите в том, что нам выгоднее было присоединиться к ним! — Засмеялся Инкайтэ.

Стеклянный Рыцарь хмуро посмотрел на юношу. Асо поджала губы.

— Вот поэтому я и хотела избежать публичного обсуждения, — Княгиня поочередно посмотрела на своих собеседников. — Неизбежно появятся те, у кого возникнут такие мысли.

— И что ты им ответишь, если они возникнут? — С иронией поинтересовался Соблазитель.

— Я отвечу, что мы живы, а они целую эпоху были мертвы, — откликнулся Ларгуст прежде, чем Асо успела заговорить. — И скоро погибнут снова, если продолжат делать то, что делали прежде. Вопрос в том лишь, как много вреда они успеют нанести прежде, чем вновь падут.

— Значит, ты полагаешь, что нам следует начать с ними войну?

— Нет, — Ларгуст отрицательно покачал головой.

— Тогда какова должна быть наша политика в их отношении, по твоему мнению? — Спросила Асо. — Ты ведь лучший стратег среди нас, выскажись обстоятельнее, какими ты видишь наши действия и будущее в целом.