Александр Розов - Апостол Папуа и другие гуманисты III. Эйекатль

— Вот эта библия как раз тонкая, — заметил Койтоль, — может, так лучше, а?

— Может, лучше, но я не священник, поэтому… — и майор, не договорив фразу, пожала плечами, взяла ложку, и занялась дегустацией содержимого одной из мисок.

Тем временем, прапорщик Лай раскрыла книжку, и углубилась в изучение текста.

— Ищешь что-то? — спросил Квэк.

— Даже не знаю, — сказала она, листая страницы, — просто: муж моей тетки работает на христианской радиостанции в Гарден-Гроув, и так увлечен своей работой, что всерьез воспринимает этот цитатник античных еврейских анекдотов про бога, сатану и людей…

— Эй, Сюзи! — возмутилась майор Коттонс, — Не надо так про библию. Это, все-таки, не сборник анекдотов, а великая книга, изданная самым большим тиражом в мире.

Прапорщик Лай кивнула.

— Да, верно, самым большим тиражом. Но этот тираж лежит на тумбочках в отелях, и только каждый пятый христианин читал библию хотя бы частично. А доля христиан, читавших библию полностью — ниже предела статистической погрешности.

— Но, — заметила майор, — это не повод говорить, что библия — сборник анекдотов. Там содержатся важные вещи. Ты сама сказала: каждый пятый христианин что-то читал.

— Да! Но что читал каждый пятый? Таким вопросом теткин муж озадачился, и чуть не лишился работы. В стандартной «Библии Короля Джеймса» 3 миллиона знаков. Есть «Библия за 100 минут» в редакции преподобного Майкла Хинтона, 150 тысяч знаков. Статистика показала: даже при таком сокращении в 20 раз, это слишком много букв. Несколько лет назад появилась «Доступная библия для папуасов» в редакции патера Коннора Макнаба, 25 тысяч знаков. Такое сокращение стандартной «Библии Короля Джеймса» в 120 раз статистически оптимально для среднеамериканского читателя.

Майор Коттонс остановила ложку на полпути ко рту.

— Ты что, Сюзи, считаешь среднего американца — папуасом?

— Кэми, я считаю, как в Декларации Независимости: все люди созданы равными. Это значит: и американцы, и папуасы. Создатель наделил всех людей важными правами и, наверное, у американцев не меньше прав на читаемую библию, чем у папуасов.

— Вот ведь как ты завернула, — отозвалась майор, — ладно, может, это неплохая идея.

— Это отличная идея! — заявила прапорщик, — Проблема лишь в том, что патер Макнаб поссорился с Папой Римским. Теткин муж упустил это, и пихнул цитату из Макнаба в церковный радио-час. Начальство вознегодовало, но слушатели ничего не заметили, и только благодаря этому теткин муж отделался выговором без выгона. Happy end.

Произнеся заключительную фразу, прапорщик похлопала в ладоши. Между тем, Кэми Коттонс добила содержимое миски, и поинтересовалась:

— Так, патер Макнаб, это тот самый, который лже-апостол — людоед, зачинщик Летней Гибридной войны в Папуа?

— Все люди созданы равными, и взаимно съедобными! — тут же объявил Койотль.

— Хреновая шутка, — отреагировала майор.

— Вообще-то, — включился суб-инспектор Квэк, — Летняя Гибридная война в Папуа, как полагается любой войне, произошла по объективно-экономическим причинам. Всякие религиозные факторы вроде апостола Макнаба, это легенды-прикрытия, не более.

— Ты что, марксист? — спросила Кэми.

— Там дело не в марксизме, — сказал он, — в Папуа все было проще. Полугодом ранее, во Второй Новогодней войне, папуасский президент Меромис был в союзе с Меганезией, а малазийские масличные магнаты — в союзе с Международными силами вторжения. По правилам войны: угадал сторону — получил приз. Так 3 миллиона гектаров плантаций Северного берега Папуа получила семья Меромиса, а малазийские магнаты потеряли, соответственно, все, что у них там было. Дальше они интриговали, раздавали взятки в Канберре, и обещания исламистам в Азии, и сколотили внешнюю силу, которая резко скинула Меромиса. Президентом ненадолго стал про-малазийский Инсар. Но внешнее силовое вмешательство в Папуа, и отъем земель экс-президента Меромиса, нарушили Марианский мирный меморандум. Так снова случилась война. Гибридная. Вот.

Квэк замолчал, и занялся дегустацией имбирного эля. Прапорщик Лай спросила:

— А чем там кончилось? Кто президент и чьи плантации?

— Президентом стал умеренно про-австралийский Вунавалу, но периферийные районы Папуа контролируется локальными лидерами. А плантации возвращены Меромису.

— Примерно понятно. А где Макнаб?

— Он или на папуасской Новой Британии, или на филиппинском Минданао.

— Э-э… — Сюзи Лай еще раз посмотрела на обложку книги карманного формата:

«The Holy Bible /Popular edition — New Britain Catholic University».

…— Так это не та Новая Британия, которая в Канаде, а та, которая в Папуа?

— Да, это остров Новая Британия, он на четверть больше, чем весь штат Гавайи.

— И там есть университет? — скептическим тоном спросила майор Коттонс.

— Да, на северо-востоке, в Рабауле. Университет маленький, создан в этом году.

— Как создан? На какую-то папуасскую хижину приклеена табличка «Университет»?

— Нет, это серьезно, — ответил он, — зайди на их сайт, и увидишь сама.

— Лучше я зайду и полазаю там, — сказала прапорщик Лай.

— Хорошая идея, — одобрил Квэк, — а мы с Кэми пойдем, пообщаемся с королем.

Майор Коттонс посмотрела на суб-инспектора с некоторым недоверием.

— Что, прямо так пойдем и пообщаемся?

— Да, тут недалеко, полкилометра на запад, — ответил он.

— Король Оехе это парень, что надо, — авторитетно добавил Койотль.

Короткая прогулка через полосу почти нетронутых джунглей, затем мимо нескольких аккуратных новеньких домиков с огородами, привела Кэми и Квики к руинам чего-то каменного в центре участка, окруженного ржавым и частично разобранным железным забором. Среди руин, освещаемых двумя переносными фонарями, прицепленными на угловые столбики забора, бродили двое молодых мужчин — полинезиец и англосакс…

…Снаружи забора казалось, будто руины разбросаны по всему огороженному участку примерно четверть гектара. Но внутри оказалось, что руины собраны у забора, а центр участка расчищен, причем там прорисовывался фундамент небольшого здания. Затем, майор Коттонс узнала полинезийца: король Оехе, хотя, он одет иначе, чем на балконе диспетчерской башни. На короле был килт из шкуры акулы, скрепленный крупными и грубыми бронзовыми заклепками, и ожерелье из еще более крупных акульих зубов. В завершение имиджа, на поясе висел бронзовый ko-i (боевой топорик). Англосакс имел худощавое телосложение, и был одет в довольно простой светлый нео-викторианский тропический костюм, дополненный серебряным кельтским крестом на цепочке.

Между тем, Квики МакКои (или Квэк Фуга) приветствовал этих двоих:

— Aloha, hoa-hoa!

— Aloha! — откликнулся король, — Это с тобой майор Кэми Коттонс. E-oe?