Александр Розов - Апостол Папуа и другие гуманисты III. Эйекатль

— Ну, по ходу, сработала их корпоративная разведка, — откликнулась Винни Лао. Фраза прозвучала не очень убедительно, и Кун Цзивэй не поверил, хотя виду не подал.

Профессор Кун встал с места, оглядел дремлющую публику в салоне «Avro-2020», и прошел по коридору между сидениями до дверцы с надписью «For stuff only», и тихо постучал костяшками пальцев. Дверца открылась, и Винни Лао жестом предложила: «заходите, присаживайтесь». Он воспользовался этим предложением. Тут был узкий откидной столик, и два также узких сидения. На столике стоял сферический термос и коробка с пластиковыми чашками. А на стене мерцали контрольные дисплеи.

— Какао? — предложила бортинженер.

— С удовольствием, — ответил Кун и, наблюдая, как она наполняет чашки, сказал, — мне пришлось ждать, пока попутчики угомоняться. Им хотелось не проспать два момента: перелет через Экватор из Северного Полушария в Южное, и перелет из нового года в прошлый. Казалось бы, условности, но это действует. А экипаж использует это, чтобы продавать сувениры и клубные дисконтные карты.

— Типичный маркетинговый прием, — прокомментировала Винни.

— Да, вы правы, — сказал профессор Кун, — а теперь позвольте перейти к делу…

Винни кивнула и пекинский профессор продолжил:

…— Как я сразу же догадался, мы не случайно встретились на Косраэ, мисс Лао. Вы из меганезийской спецслужбы, и хотелось бы знать: из какой?

— АЭО, Агентство Эволюции Океании. Это не спецслужба, а сеть содействия НТР.

— Что ж, пусть будет так. А вам известны резоны вашего суда и правительства?

— Да, мне известно то, что в сфере моей компетенции, — сказала она.

— Замечательно. А могу ли я узнать, какие у вас инструкции относительно меня?

— Да. У меня инструкция отнестись к вам, как к тайному советнику МИД КНР, дать вам объяснения по прогнозируемым вопросам, затем сопроводить вас на остров Вастак.

— Простите, но что такое остров Вастак, и зачем сопровождать меня туда?

— Давайте уточним, — сказала она, — верно ли, что вы хотите поговорить с Метфортом?

— Да, такова моя цель и, по моим данным, Метфорт находится на Бора-Бора.

— Ваши данные не совсем точны. Миссис и мистер Метфорт на своей яхте-фрегантине «Лимерик» путешествуют вокруг Бора-Бора. Сейчас они в 350 милях к северу. Там по океану разбросаны малые островки Полинезийских Спорад, в частности — Вастак.

Профессор Кун вежливо наклонил голову.

— Конечно, вы лучше информированы, мисс Лао. Я благодарен за помощь, которую вы предлагаете мне в организации этой встречи. А теперь, позвольте, я изложу вам мотив беспокойства аналитиков МИД моей страны в связи с Филиппинским кризисом.

— Я внимательно слушаю вас, — сказала Винни.

— Скажите, мисс Лао, вы играете в шахматы?

— Я играю, но слабо.

— Тогда более узкий вопрос: известен ли вам такой эндшпиль: король против короля и королевской пешки?

— Ну, мистер Кун, так-то, я представляю себе, как это выглядит, но не помню, чем там заканчивается. Можно ли провести пешку в ферзи, или получается зацикливание.

— Вы подняли крайне важный вопрос, мисс Лао!

С такими словами, пекинский философ положил на столик свой смартфон. На экране отображалась шахматная доска с позицией из трех фигур. На 6-й линии стояла белая королевская пешка. Слева от нее на соседнем поле — белый король. И напротив белого короля, через клетку, на последней 8-й линии стоял черный король.

— Ну… — протянула Винни, — …Тут все варианты давно просчитаны, да?

— Да, — подтвердил Кун Цинвэй, — это называется простой оппозицией. Исход зависит от очередности. Если ход белых, то ничья, а если ход черных, то они проиграли.

— И что? — спросила она.

— Этой позицией, — пояснил он, — наши аналитики МИД иллюстрируют обстановку на политическом поле Филиппинского кризиса. Черный король — Китай. Белый король — Америка, а белая пешка — Меганезия. Простите, если вам обидно такое сравнение.

Бортинженер (точнее — сотрудница АЭО) качнула головой и улыбнулась.

— Мне ни разу не обидно. Продолжайте, это любопытно.

— Я продолжаю. Предыдущим ходом белая пешка шагнула на Е6: на Филиппины и, по правилам игры, ход за черным королем. Но, любой ход приведет к поражению. Поздно рассуждать о причинах, породивших такую позицию. Всемирная шахматная доска на сегодняшний день сократилась до трех клеток: Филиппин, Южно-Китайского моря, и нашего берега. Ситуация похожа на ту, что была столетие назад, но тогда агрессивной соседней силой была Имперская Япония, а за ее спиной стояла Америка.

— Хэх… Мистер Кун, я плохо знаю историю, но когда-то тогда сложились мотивы для Американо-Японской войны, которая началась в 1941-м.

Пекинский философ снова вежливо наклонил голову.

— Это так, но за 10 лет до того Америка направляла агрессию Японии против Китая.

— Может, так, — Винни пожала плечами, — но Меганезия ни разу не Япония 1930-х. Нам неинтересны завоевания чужих территорий — у нас акватория площадью, как полторы Африки, плюс половина Западной Антарктиды. И, нам неинтересно быть очередным непотопляемым авианосцем вашингтонских мечтателей. Редкий случай, когда я могу говорить за большинство kanaka-foa, поскольку все очевидно. Нас меньше миллиона.

— Вас примерно два миллиона, если считать Фиджи и Бугенвиль, — возразил Кун.

— Не надо так считать, — сказала она, — в Тройной Унии все участники автономны.

— Пока автономны, — ответил он, — наши аналитики МИД уверены: в течение трех лет Меганезия абсорбирует своих партнеров по Тройной Унии, если только не разразится атомная война, которая полностью изменит Азиатско-Тихоокеанский регион.

Винни Лао выразительно развела руками.

— Далась вам эта атомная война. Можно подумать, Пекинскому режиму она выгодна.

— Нет, — сказал профессор, — у нас ключевой этап 30-летнего плана XIX съезда КПК, на котором большая война несообразна. К сожалению, в Вашингтоне это понимают, и их стратегическая игра направлена на то, чтобы навязать нам такую войну. В этом смысл шахматной иллюстрации, которую я привел.

— Мистер Кун, я говорила: не надо путать Меганезию с Японией 1930-х, нам не нужны чужие территории, и сами мы другие. Мы — не масса протоплазмы, а наши лидеры — не повелители масс. Поднимите глаза от вашей символической шахматной доски, на ней отражается не будущее, а прошлое, которое так пугает вас, что вы ищете в настоящем скрытые аналогии с ним, и потому не видите будущего!..

Она резко замолчала, и уткнулась в чашку. Кун Цзивэй тоже молчал некоторое время, размышляя над услышанным, а затем спросил: