Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Значит, сбежишь? Бросишь и меня, и людей, с которыми прожил всю жизнь? Пересидишь атаку и пойдешь странствовать с новыми друзьями, как ни в чем не бывало?

— Нет, что ты, я обязательно еще вернусь, — заверил графа Роткир. — Помародерствовать, когда все закончится. — Он вздохнул и добавил: — Чего ты от меня хочешь, Ливирро? Ты вытащил меня из петли и взял на службу только потому, что знал: я ловкая, беспринципная мразь, способная переступить через все что угодно во имя того, во что верю. Я переступил через многое во имя тебя, но сегодня моя вера закончилась. Потому что ты стоял и молчал, пока он, — кивнул в сторону Кастилоса, — дрался за свое. Теперь я переступаю через тебя во имя того, во что верю. Все по-прежнему. Старина Роткир не меняется.

Они прошли коридором, который смыкался за их спинами. В них уже не плевали. Видно, серое от пережитого ужаса лицо принцессы и свирепый взгляд Роткира, которого, к тому же, знал каждый в городе, делали свое дело.

Все люди высыпали из домов и хижин. Коридор змеился по длинной дороге. Тысячи взглядов провожали поверженных до самых ворот. Стражники открыли створки. А когда ворота захлопнулись за спиной, принцесса заплакала. Никто ее не утешал. Они просто продолжали идти.

В сиренево-фиолетовый искрящийся сон проникает что-то чужое. Знакомые звуки волшебной мелодии задрожали, рассыпались осколками. Поблекло и исчезло лицо с горящими глазами.

Плач.

Сдавленные рыдания.

Но кто, кроме нее, может плакать здесь?

Чей это голос, такой знакомый, что узнавать его не хочется?

Арека открыла глаза. Слабо светит лампа на письменном столе. На кровати кто-то сидит, согнувшись. Вздрагивают плечи, покрытые водопадом темно-рыжих, а в темноте кажущихся черными волос.

«Что с тобой?» — исполненные ужаса слова застыли на губах. Арека поджала ноги, села, стараясь не шуметь, зная, что все равно каждое движение услышано.

Теперь видно лицо, мокрое от слез. Настоящих, не кровавых. Знает, что уже не одна, но не повернется. Куда же она смотрит? Арека опустила взгляд.

Ладони герцогини сложены вместе. Так в детстве носили ягоды земляники, так зачерпывают воду, чтобы попить или умыться. Но что у нее в руках?

Пыль?

Песок?

Земля?

Пепел.

Дыхание сбилось. Арека закрыла глаза, будто яркая вспышка ослепила ее. Тьма и пустота. Даже в том укромном уголочке она теперь одна. Сидит на пустой скамейке, смотрит в пустое небо.

Нет… Не пустое. Вот одна слабая звездочка мелькнула среди туч. Всего одна, такая маленькая…

Ладонь Ареки коснулась плеча Атсамы, легонько сжала. Скользнула по спине, еще раз и еще.

— Почему?.. — разобрала Арека тонущее в слезах слово.

Встала на колени. Обняла, прижала к себе ту, что оказалась рядом однажды, вопреки всем законам и правилам, и не отступилась ни разу.

— Почему… — Теперь только угадать можно, ни звука не разберешь.

Арека молчит и смотрит в ночное небо, затянутое тучами. Там правда горит звезда. Крошечная звездочка. Разве что от слез покажется, будто она двоится. Но ведь нет слез, и не будет. Обещала.

Шумно вдохнув, собравшись с силами, Атсама прокричала терзавший ее вопрос:

— Почему ты меня утешаешь?!

Ярко вспыхнул и погас огонь в лампе. Звезда исчезла, и мир погрузился во тьму. В тишине, сковавшей мертвую крепость, едва слышно бились два сердца.

Эрлот солгал.

Той же ночью, сидя в кресле угрюмого сторожа покинутого завода, И видела гибель Варготоса. Все планы рухнули. Теперь поздно было что-либо менять.

Когда они вышли из города, ни принцесса, ни Роткир не решились заговорить с Кастилосом, который брел, будто зомби, переплывший с Того Берега на этот. Обойдя часть городской стены, наткнулись на рельсы и пошли вдоль них.

— Там у нас завод по выплавке чугуна, — сообщил вполголоса Роткир.

Ирабиль посмотрела на него широко раскрытыми глазами. После всего, что случилось, можно вот так просто хвастаться достопримечательностями?

Роткир неправильно истолковал ее недоумение. Кивнул на рельсы:

— Эти штуки там отлили. Паровозы тоже. Хвала этому веселому выродку — ни одного не осталось.

Теперь принцесса видела вдали трубы и непонятные сооружения. Так далеко. Добредет ли Кастилос? Если, конечно, именно завод — его цель.

— Далеко от города, — продолжал Роткир, — потому что чадит сильно. А все равно, когда ветер дул неправильно, покашлять приходилось. А уж там-то…

Принцесса как будто уплыла куда-то прочь от своего тела, воспарила над ним, глядя, как упрямо шагает вперед сама, как рядом идет Роткир, размахивая правой рукой, а левой — сжимает ее ладонь. Надо же, и не почувствовала ведь.

— Эй! — Роткир стиснул руку, и принцессе пришлось вернуться. — Ты будешь меня слушать, поняла?

— Я не хочу, — хрипло отозвалась Ирабиль.

— Меня это ни разу не колышет, рыжая. Слушай, кивай, задавай вопросы иногда, чтобы я поверил, что вникаешь. Не будешь спрашивать — вопросы я начну задавать. Ясно?

— Ясно, — кивнула она, не отрывая глаз от окровавленной спины Кастилоса. — Как плавят металл? Мечи же в костре обычном не плавятся.

— То в обычном, — тут же отозвался Роткир. — А вот попросим потом твоего брательника какую-нибудь железяку растопить — увидишь, как просто.

— Он мне не брат, — прошептала Ирабиль.

— Тут уж как пожелаешь. Только вот мое мнение: если мужик ради тебя такое делает и при этом в койку не тянет — он тебе скорее брат, чем что-либо иное. А на заводе — там да, вампиры на домне стояли. Домна знаешь, что такое? Дойдем — покажу.

Первым зданием завода оказалась сторожка, из которой выскочил седой старичок. Увидев Кастилоса, всплеснул руками и помог ему зайти внутрь.

Тесное помещение, наполненное стариковским запахом. Роткир поморщил нос. Кастилоса уложили на застеленный тряпками лежак хозяина, И села на крошечный табурет у стола. Роткир пытался стоять у двери, но все равно то и дело мешался сторожу, суетившемуся, собирая на стол.

Гостеприимство старика пропало втуне — никто не хотел еды и чая. Просидев внутри минутку, И выскочила наружу. Следом вышел Роткир.

— Ну что ты за мной идешь? — всхлипнула она.

— Эрлота не догнать, они на лошадях ускакали, — сказал Роткир. — А домна — она вон в том здании, самом высоком. Здоровенная такая бочка! Идем, посмотрим.

До вечера они осмотрели весь завод. Каждый раз, как принцесса начинала хлюпать носом, Роткир показывал ей то желоба, то прокатный стан, то еще что-нибудь, заставляя задавать вопросы.

Когда же смерклось, Роткир настойчиво потянул ее обратно к сторожке. Туда, где лежал безмолвный Кастилос.

— Я уж хотел искать идти, — проворчал сторож. — Не нужно тут по ночам шарашиться.