Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Пожалуй…

Обратный путь прошел в молчании. Рикеси, теперь севшая рядом с княжной, снова спряталась под капюшон, лишь изредка стреляя глазками то в Левмира, то в Айри. Старый кучер тоже не спешил веселить беседой. Он, кажется, вообще не успел проснуться, а сообразительные лошадки сами решали, куда сегодня ехать.

Когда повозка остановилась, Левмир опять помог спуститься княжне. Рикеси спрыгнула сама и топталась на месте. Видела, как Левмир отвел взгляд от Айри, как пошел к дверям. Айри стояла на месте, понурившись.

— Госпожа? — Рикеси дотронулась до руки девушки. — Что-то прошло не так?

— Более чем, — пробормотала Айри и пошла вслед за Левмиром. Рикеси семенила рядом, пытаясь заглянуть в лицо. У самых дверей забежала вперед и уперла руки в бока.

— Так вы целовались, или нет?

Айри остановилась.

— Это так важно?

— Смертельно!

— Тогда — да. И нет.

Отодвинула служанку, вошла в дверь. Рикеси снова оказалась рядом.

— Ясно, — качнула головой. — Вы все-таки перестарались с языком.

У входа стояла стойка с веерами. Взяв один, Айри устало шлепнула служанку по голове.

— Это ничего! — немедленно расцвела та. — Делайте все, как я говорила: теперь вы — холодная и равнодушная дама.

— Думаешь? — Во взгляде Айри сквозила надежда.

— Постоянно! — заявила Рикеси. — И только о вас.

Этот день Ирабиль запомнила как один из лучших в жизни. Она будто вернулась в детство, в ту недолгую пору, когда отец научился смягчать взгляд. Только вместо отца был Кастилос, а вместо конных прогулок и визитов к чопорным лордам — веселый человеческий мир, таящий столько на первый взгляд глупых, а в действительности очень смешных развлечений.

Добрались до центра города, поймав извозчика. Парень долго смеялся, когда Ирабиль назвала его коляску каретой, и даже не хотел брать денег за проезд. Принцесса посмотрела на Кастилоса с тревогой, но тот лишь улыбнулся.

Утро только-только переходило в день, народу на улицах становилось все больше, но пьяных почти нет. Вздохнув с облегчением, И позволила Кастилосу окунуть себя в водоворот. За каких-нибудь два часа она до тошноты укаталась на карусели, ловя на себе удивленные взгляды детей и строгие — взрослых; перепачкалась сладкой ватой с ног до головы и в панике умоляла Кастилоса достать воды; разинув рот, посмотрела кукольное представление в деревянном ящике (гомон стоял страшный, разобрать, что говорит кукольник разными голосами не получалось, но когда все смеялись, И смеялась тоже); вскарабкалась на высоченный столб за плюшевым медвежонком, которого тут же подарила плачущей девочке; гладила и кормила морковкой маленькую лохматую лошадку пони.

— Почему в Кармаигсе всего этого нет? — воскликнула уставшая, но счастливая принцесса, усевшись на край огромной цветочной клумбы.

Кастилос протянул ей невесть где раздобытую вазочку с чем-то белым и холодным. Сам уселся рядом.

— А много ты так гуляла по Кармаигсу?

Задумалась, подцепила ложечкой кусочек непонятной штуковины, похожей на снег.

— Нравится? — улыбнулся Кастилос, глядя на лицо принцессы. — Это мороженое. Ешь потихоньку, а то горло заболит.

Он придвинулся ближе, их плечи соприкоснулись, но Ирабиль не обратила внимания, увлеченная мороженым.

— В Кармаигсе был театр, — говорил Кастилос. — Ну и еще кое-что, по мелочи. Видишь ли, любое начинание утверждает граф, а графом Кармаигса был Эрлот. Его отношение к людям тебе хорошо известно.

— А театр?

— Везение. Один из тех, кто его придумал, знал Чевбета, и попросил его об услуге. Чевбет обратился к Освику, Освик — к королю. Все решили в обход Эрлота.

— Освик был добрым, — вздохнула Ирабиль.

— Освик был разным. Кстати, помнишь нашу первую встречу? Я тогда еще был человеком.

Удивленный взгляд принцессы заменил ответ.

— Вы с Аммитом приехали в гости к Освику. Я подал тебе чай, а ты уронила пирожное на платье и разревелась.

— Пирожное помню, — хмурясь, сказала Ирабиль. — Тебя — нет. Я вообще никогда не видела у Освика слуг.

— На самом деле ты и не должна была меня видеть, — сказал Кастилос. — Мы все там в совершенстве изучили искусство незаметного существования. Освик любил людей, которых выдумал сам — сильных и гордых, но угнетенных. Настоящих же предпочитал не замечать вовсе. Они его раздражали.

Мимо прошла высокая девушка в туфлях на высоком каблуке. Состроила глазки Кастилосу, метнула презрительный взгляд на его рыжую спутницу, которая как раз испачкала кончик носа мороженым. Платье девушки очень напоминало то, что осталось в гостинице. Теперь, оглядываясь, И заметила, что все девушки ее возраста одеваются примерно так. Сама же она, должно быть, больше напоминала мальчишку в своих брюках и блузке. Отсюда и презрение.

Так решил разум, но в груди проснулось какое-то желчное, злое чувство. Не успев обдумать, И придвинулась еще ближе к спутнику и храбро встречала все взгляды.

— Скажи, — послышался тихий, нерешительный голос Кастилоса. — А если бы не Левмир, ты вышла бы за меня замуж?

Вазочка разлетелась, упав на булыжную мостовую. Остатки мороженого белыми пятнами усеяли сапоги принцессы, но она этого даже не заметила. Попавшись в ловушку взгляда Кастилоса, она уже не могла отвернуться.

— Повторю вопрос. — Он улыбнулся, достал из кармана платок и встал на одно колено перед принцессой. — Я ведь вижу, как тебе хорошо со мной. Иногда мы боимся своих настоящих чувств, стараемся не замечать их. Но они от этого становятся лишь сильнее, сжигают изнутри. Так что? Согласилась бы?

— Н-н-не знаю, — пролепетала И, глядя широко раскрытыми глазами, как Кастилос осторожно протирает ее сапоги. Его взгляд не отпускал, вкрадчивый голос, взывая к остаткам яда в крови, кружил голову:

— Беспокоишься о Левмире? Он взрослый парень, поймет, примет твой выбор. К тому же, у него есть Айри.

Принцесса соскочила с клумбы. Айри, опять эта Айри! Минувшей ночью она снова видела ее во сне, и в этот раз видение оказалось еще ужаснее.

— Перестань! — хотела закричать, но взмолилась. — Зачем ты так?

— Я просто делаю то, что считаю нужным в данный момент, — пожал плечами Кастилос, пряча платок в карман. — Когда-нибудь ты поймешь, что я к тебе испытываю. Тогда твой взгляд станет другим. Идем в гостиницу, тебе нужно отдохнуть.

— Я не устала.

— О, хочешь еще погулять?

— Нет! — Ирабиль схватилась за голову. — Нет, пойдем в гостиницу, я… посплю.

Ирабиль брела впереди, а следом, заложив руки за спину, вышагивал Кастилос. Обернувшись однажды, И заметила, что он улыбается.

На тусклые карандашные линии ложится блестящая тушь. Левмир сам не заметил, как остановил сердце, обводя знакомые до слез линии. Чтобы не дрогнула рука, чтобы не упало случайное дыхание… Разум понимал, как это важно, и сказал сердцу замереть.