Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Быстрые, уверенные движения. Нажим сильнее — линия толще. Едва касаясь — глаза, волосы. Наконец, последний штрих — готово. Левмир отстранился, разглядывая портрет. Безукоризненный, лучший из всего, что он когда-либо рисовал. Даже губы принцессы алеют, пропитанные его кровью.

Застучало сердце, и тут же боль пронзила его. Левмир выпустил из дрожащих пальцев листок, и тот, качнувшись в воздухе, упал на стол.

— Я ничего не чувствую, — прошептал Левмир, пряча лицо в ладонях. — Как это могло получиться? Почему?

Он и не представлял, что можно испытывать такое. И не смог бы объяснить, спроси кто. Когда чувство ушло из сердца, почему разум цепляется за него с такой страстью?!

«На то она и страсть, — прошептал кто-то у него в голове. — Ты вампир, благодари за это Реку. Ты не сдашься без битвы. Не отступишь, пока кровь не смоет всех преград».

Слева на столе — карандашный набросок лица Айри. Беглый и где-то даже небрежный. Но глаза не видят серых линий, они видят блеск черных глаз, улыбку или возмущенную гримаску. Или печаль. Княжна всегда будто немного печальна.

Звук шагов заставил Левмира отвести взгляд. Уставился на дверь, моля сердце успокоиться. Но чем ближе шаги, тем отчаяннее колотится в груди…

Дверь открылась и тут же захлопнулась, впустив в покои серый ураганчик, оказавшийся Рикеси. Левмир перевел дух.

— Чего тебе? — Не хотел так грубо, само вырвалось, но служанка и не подумала обидеться.

— Прячусь, — сообщила она. — Госпожа Айри удалилась гулять в расстроенных чувствах, а меня с собой не взяла, и дверь в свои покои закрыла. А меня, если поймают, отдадут Преосвященству, чтобы в жертву принести! А я… Я, господин Левмир, не хочу в жертву. Можно я у вас посижу тихо-тихо? А как госпожа Айри вернется — сразу убегу?

— Сиди, — улыбнулся ей Левмир.

Рикеси ему нравилась. Напоминала деревенских девчонок — простая и понятная, вся душа нараспашку.

Он попытался собрать листы, но портрет принцессы Ирабиль выскользнул из пальцев и, подхваченный ветерком из открытой двери лоджии, полетел к усевшейся на кровати служанке. Рикеси сноровисто подхватила его.

— Ух ты! — восхищенно выдохнула она. — Это сестричка ваша? Какая красавица…

— Если бы, — вырвалось у Левмира, и он до крови прикусил губу за эти слова.

Рикеси посмотрела на него исподлобья. На портрет, на Левмира. Нахмурилась.

— Так это — ваша возлюбленная, господин Левмир? Но… Она ведь совсем маленькая!

Он возмущения в глазах служанки Левмиру сделалось не по себе, но тут же вспыхнувшая мысль заслонила собой все.

— Ну да! — воскликнул он, вскочив со стула. — Конечно! Я ведь только такой ее и помню!

Он подбежал к Рикеси, отобрал портрет, вернулся к столу. Пусть ненамного, но полегчало. Может, в этом и секрет? Он запомнил тринадцатилетнюю девчонку, а шестнадцатилетнюю девушку… Шестнадцатилетнюю девушку узнал другую.

— Мне срочно нужно отсюда убираться, пробормотал Левмир, пряча портреты во внутренний карман кафтана.

— Госпожу Айри искать? — влезла Рикеси, о которой Левмир успел позабыть за эти две секунды. — Вот правильно! Очень уж она огорченная с прогулки вернулась, никогда ее такой не видела!

Левмир посмотрел на служанку, которая и сама сейчас выглядела несчастной, как щеночек, которого пнули ни за что ни про что. Кажется, даже слезинка блеснула…

— Ну и что мне ей сказать? — прошептал Левмир, вдруг утратив голос.

— То, что чувствуете. Это — всегда самый верный путь.

— Этот путь никуда не ведет. Я не могу…

— Господин Левмир! — Рикеси вскочила, перестав походить на щеночка. Глаза сверкнули решимостью. — Когда двое чувствуют одинаково — путь ведет в правильном направлении! Все остальное — ерунда. Знаете, как говорят? Сердцу не прикажешь!

Должно быть, что-то изменилось в лице Левмира, потому что Рикеси попятилась от него и, столкнувшись с кроватью, шлепнулась на матрас.

— Ну, я могу приказать сердцу, — усмехнулся Левмир, чувствуя, как удлиняются клыки. — И оно меня послушает.

— Вы сейчас — не как человек говорите! — прошептала Рикеси.

— Человеку не всегда стоит разевать рот. Иногда лучше предоставить вампиру эту честь. — Левмир направился к лоджии. — Прячься здесь, пока я не вернусь. Запри дверь на задвижку. Княжна на улице?

— Совершенно верно, — подскочила Рикеси. — Она с обратной стороны, в саду. А я посижу, спасибо вам огромное, господин Левмир, вы такой добрый и…

Рикеси моргнула, а Левмир исчез. Только красное пятно мелькнуло за перилами лоджии.

— Ох, ради меня бы кто с балкона прыгнул, — вздохнула служанка и поспешила к двери — запереться.

В густом запахе цветов княжна Айри переходила от одной клумбы к другой, пристально вглядываясь. В руках ее постепенно увеличивался букет. Цветок оттуда, цветок отсюда…

Искусству составления букетов Айри научилась от матери. Княжна любила цветы и заполняла ими все помещения во дворце, а уж свои покои и дочери — особенно. Айри засыпала и просыпалась под сладкий аромат.

Потом цветами украсили корзину воздушного шара, на котором княгиня отправилась к Солнцу. Айри стояла, вцепившись в бортик корзины, и ждала чуда. Мама смотрела на нее молча, не в силах уже сказать ни единого слова из-за уничтожившей ее болезни. А слуги все носили и носили цветы…

Мотнув головой, Айри отогнала воспоминания. Нельзя сейчас расклеиться, битва еще не окончена. Значит — собраться и идти до конца!

«Глупенькая, — прошептал голос матери. — Разве так вернешь судьбу? Разве Алая Река подчинит себе Солнце?»

— А как? — шепнула Айри, и букет задрожал. — Я никак иначе не умею. Либо все возможное, либо — ничего.

Но непрошенный призрак матери исчез так же внезапно, как появился. Вздохнув, Айри сорвала алую розу и попыталась пристроить ее к букету. Нет, не сюда и не сюда… Не годится она в этом букете, но… Но…

— Рикеси считает, я должен сказать тебе, что чувствую.

Айри вздрогнула только в мыслях. Тело же, слишком привыкшее к внезапной опасности, мгновенно развернулось, и каждый мускул изготовился к битве.

Левмир. Стоит в трех шагах, смотрит в глаза. Как же он подкрался так незаметно? Ах, да… Эмарис тоже так может — не раз ее врасплох заставал.

— Для служанки, которая в должности чуть больше суток, она слишком много считает, — заметила Айри. — Скажу ей, чтобы не досаждала.

Удар попал в цель — Левмир смутился. Интересно, бьется ли у него сейчас сердце? Наверняка бьется — вон, румянец на щеках. Теперь пропал, и губы сжались плотно. Как же легко его читать!

— Она не досаждает. Может быть, она права. Давай поговорим начистоту?

— О твоих чувствах? — Айри, всеми силами стараясь двигаться спокойно, примеряла розу к букету. — Ну что ж, говори.