Ма. Лернер - Страна Беловодье

Против общего противника разрозненные роды сеземцев сумели объединиться, и стоило это немалой крови. Ночные налеты небольшими группами на каяках невозможно полностью остановить. Здесь укол, там второй – и очередной хутор пустеет. А северяне отправляются домой с пленными и чужим добром. Вроде и потери не особо велики, а торговля и рыболовство практически замерли. Слишком многие исчезали бесследно.

В один прекрасный момент терпение лопнуло, и дружина Новгорода Приморского отправилась в поход, методично выжигая тамошние поселки. Имея две-три сотни воинов против сотни людей вообще в любом поселке – это не проблема даже днем. Не по лесу идти, где заранее засекут, а с моря. И деваться жителям некуда. Не обязательно застать даже спящими, как те сами любили. Когда счет бойцов идет один к пяти, причем железо не у одного, а у пяти пришельцев, конец заранее известен.

Самое интересное случилось вследствие запустения края. Говорят, святой праведник, способный открывать путь в Беловодье и обратно, есть в каждом поколении. Так это или не так, никому в народе неизвестно, легенда. Однако именно тогда впервые отправились ходоки-разведчики в прежние земли Причерноморья. То есть выросшим здесь возвращаться не особо хотелось. Устроились, привыкли, и гибель уже не грозила. Не то что в самые первые годы, когда и голод стучался в ворота. А вот притащить поселенцев в качестве пополнения и рабочей силы – почему нет.

Уж как там договаривались и распределяли между церковью и прочими желающими получить данников, в школе не объясняли. Зато, без сомнения, людей приводили, и неоднократно. Когда небольшими партиями, отбирая по квалификации или совсем бедных, готовых на отработку, практически похоло́пленных, а когда достаточно сплоченными отрядами вроде готов. Всегда находились мечтающие об иной жизни и спасающиеся от очередного врага. То ногаи какие-то, то османы или очередная замятня в Орде. Впрочем, Гермоген был сильно странен по любым меркам и даже по Житию плевать хотел на любые авторитеты и приказы. Потому ничего удивительного, что тащил всех подряд.

Занесли попутно огнестрельное оружие и чуму, немало унесшую людских жизней. А заодно и вести о расколе и очередных беглых от власти в немалом количестве. Мать Данилы как раз из такого рода, так что в курсе многих подробностей. В том числе таких, что здешняя Патриархия испугалась. Не всегда новые идеи на пользу. И лет триста новые праведники не появляются. Видать, неспроста.

– Смешно, – произнес с интонацией скучающего человека Земислав.

Полез под рубаху и вытащил тот самый мешочек. Данила долго думал, как бы спросить издалека или с хитрым подходцем, да так и не удумал. Сидел, занимался согласно указаниям упражнениями, смотрел на постепенно поднимающиеся берега и не выдержал. Прямо в лоб и спросил. В худшем случае просто пожмет плечами в своей обычной манере.

– Стадии. Дыхание, линии и точки на теле, энергия. Пять элементов.

– Последовательно? Научившись одному, идешь к следующему этапу?

Одобрительный кивок.

– Время оберега.

Кажется, они переходят к новому повороту, и прозвучит нечто интересное.

Земислав развязал и высыпал на ладонь нечто вроде уже знакомых четок, только с вырезанными на них малюсенькими человеческими личиками.

– Это, – сказал, – не амулет. Люди, мной убитые. Напоминание. Нельзя забывать, у кого отнял жизнь.

Ошарашенный Данила уставился на привычно невозмутимую физиономию. И все-таки он не так уж и равнодушен, если заговорил длинными фразами.

– Нельзя оставлять врагов в живых. Отомстят. Но они люди. Души не должны исчезнуть бесследно. Трогаю и вспоминаю каждого.

– Портреты?

– Да, – он свернул нитку, не дав пересчитать количества, и сунул назад в кисет. За два десятка точно. Интересно, не из костей ли убитых сделано и так ли уж шутил, говоря прежде об этом. – А это, – показал полдюжины бусинок с какими-то рисунками-орнаментами, – обереги. Бывают единовременно выплескивающие силу, другие направлены на постоянное действие. Каждая руна, – показал пальцем, – священный знак, соответствует определенному понятию.

Руны – вовсе не алфавит. Или по крайней мере так считается. Они могут означать букву, слово, понятие, в зависимости от контекста. Раньше на рунах гадали на судьбу. Но толком сегодня никому не известно значение. Маленькая поправка. В Беловодье цивилизованном и христианском. А за его границами вполне ими пользуются. Куда это меня несет в очередной раз, и не пора ли отказаться от дальнейшего языческого просвещения? Всему есть граница.

– Элементы, – зачарованно сказал вслух Данила, – вода, огонь, дерево, металл, земля.

– Да. И нет. Это простейшие группы. Рун много больше пяти, и связи не всегда заметны. Одни в переплетении мешают, другие помогают. Сложнее – сильнее. Мой предел зарядки – две руны.

– Зарядки?

– Вкладываешь в оберег энергию.

То есть не просто рисунок начертить. А откуда брать? Почему нельзя объяснить нормально!

– И я смогу?

– Может быть. Это как фузея. Порох, – со вздохом уточнил, – пуля, пыж, ствол, последовательность действий.

Ага, перепутаешь – в руках разорвет. Поспешишь – без пальцев останешься.

Продолжения не последовало. Волхв перетрудил язык и все прочие мышцы, отвечающие за речь, включая тело. Обычно он обходился много меньшим количеством слов, даже просьбы поясняя жестами. Высыпал бусины обратно в кисет и улегся на спину дремать, не собираясь в дальнейшем отвечать на кучу возникших от внезапного откровения вопросов и сомнений. Обижаться? Чего ради. Не торопись, сказано практически открыто. Шаг за шагом. Первый уровень прошел, и вовсе это не были издевательства.

Ничего скучнее путешествия вверх по течению и представить себе невозможно. Десяток судов тащился со скоростью улитки, всю тысячу триста верст. На этом фоне куча предосторожностей, и раньше отчасти удивляющих, вообще превращалась в чистую насмешку. Желающие сотню раз могли обогнать караван и вернуться. Не зря на кораблях куча охраны, и многие не рискуют возвращаться в одиночку.

В принципе ничего удивительного, тем более что приходилось и раньше видеть эти караваны. Правда, тогда он смотрел с берега и завидовал. Люди движутся в большой мир, где разговоры не исчерпываются давно знакомой историей про убитого в прошлом году плоскомордого медведя, задравшего сначала телку, лошадь и подвернувшегося охотника. Или кто за кого замуж вышел, а лица каждого в округе знакомы до тошноты.

Но это глядя с берега. А в жизни все много скучнее. На их расшиве в составе команды два гребца, рулевой и хозяин. А кроме того добрых тридцать ободранных мужиков, тащивших суденышко на канате. В их компании попадался всякий народ – от абсолютно никчемных выпивох до имеющих свое хозяйство. По каким-то причинам требовалось в княжества и почему заодно не подработать. Денежка лишней не бывает. Только парус поднимался редко: почему-то попутный ветер не баловал своим присутствием.