Сергей Зотов - Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Кроме того, через рану Христа, в соответствии с известной метафорой, в мир пришла Церковь. Августин, Иоанн Златоуст и другие раннехристианские авторы видели в строках из Евангелия от Иоанна «но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода» (19:34) символическое описание рождения Церкви. Кровь и вода были для них знаками таинств причастия и крещения. Это мужские «роды»: так же, как из ребра Адама выходит Ева, из прободенного ребра Христа, «второго Адама», появляется Церковь. У мистиков зрелого и позднего Средневековья Христос, рождающий на кресте Церковь, порой приобретает черты женщины. Например, картузианская монахиня Маргерит из Уана (ок. 1240–1310) сравнивала Иисуса с матерью, его жизнь до Распятия — со схватками, а смерть на кресте — с родами.

184. Хайме Серра. Сихенский алтарь. Испания, ок. 1367–1381 гг. Barcelona. Museu nacional d’art de Catalunya. № 015916-CJT

Кровоточащая гостия часто появляется в сценах, где еретики или иудеи, пытаясь ее осквернить, ее истязают. Древнейшая история такого рода появилась в конце XIII в. Она повествует о парижском еврее-ростовщике, который обещал простить долг одной из бедных клиенток-христианок, если она во время пасхальной службы не проглотит гостию, а припрячет ее и принесет ему. Женщина так и сделала, и еврей начал кромсать гостию ножом, приговаривая, что теперь-то он узнает, правы ли христиане или безумны. Из святыни полилась кровь, но она все равно осталась целой и невредимой, и тогда еврей бросил ее в котел с кипящей водой. Вода немедленно окрасилась в красный цвет, а сама гостия преобразилась в Распятие. На алтаре изображены ключевые эпизоды этой истории: притворное причастие, продажа и мучение гостии. Однако вместо Распятия в котле с кипящей водой появляется ребенок Иисус.

Неслучайно на так называемых «родильных амулетах», т. е. рукописях-свитках, которые обматывали вокруг живота роженицы или в мешочке вешалией на шею, иногда изображалась рана Христова вместе с другими орудиями Страстей (188). Конечно, в текстах рана Христова нигде прямо не сравнивается с вагиной, но у рожениц могла возникнуть подобная ассоциация, а рана считалась могущественным амулетом именно в силу своего визуального сходства с органом, через который происходят роды. В одной из таких рукописей XV в. бесплодным женщинам советовали поместить на свое тело молитвы с изображением раны Христовой в масштабе 1:1. В другой молитве, записанной на том же свитке, родившимся под изображением раны была обещана особая защита.

185. Часослов Екатерины Клевской. Утрехт (Нидерланды), ок. 1440 г. New York. The Morgan Library and Museum. Ms. M.917. P. 160

Идея заступничества эффектно передана в Часослове Екатерины Клевской. Прямо под Распятием Дева Мария демонстрирует грудь и призывает Сына, ради молока, которым она его кормила, смилостивиться над герцогиней — заказчицей рукописи. Умирающий Христос, не сходя с креста, просит Отца, ради нанесенных ему ран, помиловать эту женщину, а Отец отвечает: «Твои молитвы услышаны».

186. Рупертсбергский кодекс. Рупертсберг (Германия), ок. 1175 г. (перерисовка XIX в.). Eibingen. Benedikterinnenabtei Sankt Hildegard. Ms. 2. Fol. 86r

Популярные изображения, где во время Распятия кровь Христову собирают в чашу, связаны с представлением о том, что Церковь — это сообщество верующих, которые вкушают плоть и кровь Христа во время причастия. На этой миниатюре чаша с кровью изображена дважды: в руках женской фигуры, олицетворяющей Церковь, и на алтаре у ног Христа, рядом с гостией-плотью.

187 a. Мастер I.A.M из Зволле. Св. Бернард перед Мадонной с младенцем. Нидерланды, ок. 1470–1485 г. Amsterdam. Rijksmuseum. № RP-P-OB-1093

В иконографии Девы Марии мотиву Христа-Питателя соответствуют изображения, где она кормит грудью верующих (как св. Бернард Клервосский, который однажды во время молитвы увидел Мадонну, кормящую младенца Иисуса, и тоже удостоился нескольких капель ее молока) или души в Чистилище (которые благодаря этой «пище» получают облегчение от мук).

Итак, на уровне физиологических метафор рана Христова кровоточит, рождает и кормит «молоком» — именно эти функции ассоциировались с женским телом. Женщины могли сравнивать со Страстями Христовыми свои страдания во время деторождения и даже трудности грудного вскармливания.

187 b. Педро Мачука. Дева Мария и души Чистилища. Испания, 1517 г. Madrid. Museo del Prado. № P02579

Монахиня-возлюбленная тоже может ранить Спасителя. Например, в Ancrene Riwle — книге наставлений для женщин-отшельниц, написанной в Англии в 1230-е гг., Христос описывается как благородный любовник, который «предоставил доказательства своей любви и показал своими рыцарскими деяниями, что любви достоин». На турнире его щит был пронзен любовью его дамы.

Помимо «выхода», вагина уподоблялась и «входу». В трактате Stimulus Amoris («Стрекало любви»), написанном в конце XV в. францисканцем Джакомо да Милано, она метафорически описывается как «райские врата». Мистик XIV в. Уолтер Хилтон тоже сравнивал рану Христову с райскими вратами, местом единения и слияния невесты и жениха. Он писал, что кровоточащие раны Христа всегда открыты для верующего, который через них может войти в утробу Господа. По мнению францисканского богослова Бонавентуры (ок. 1218–1274), рана была дверью, ведущей к сердцу Христову. Он наставлял монахинь: «Пусть не будет тебе достаточно вложить руку в Его рану, но войди в дверь в его ребре и пройди прямо к сердцу Иисуса. Там, горя любовью к Христу распятому, преобразись во Христа».

188 (XXIV). Родильный пояс. Великобритания, ок. 1500 г. London. Wellcome Library. Ms. 632

Надпись на «родильном поясе» обещает владельцу или владелице всевозможные блага, в т. ч. безопасные роды, а также заверение в том, что младенец доживет до крещения. Длина свитка, как заявляют его создатели, точно соответствует росту Девы Марии. Изображение креста предлагалось прикладывать к животу с началом схваток. Над раной Христовой расположен текст, в котором подсчитывается количество капель крови (547 000), вытекших из нее.