Келли Гровье - Искусство с 1989 года

98. Джина Чарнецки

Я.2013. Видеопроекция

Схожий инстинкт ассимиляции зрительских чувств с тканью произведения лежит в основе офтальмологически интенсивной инсталляции, созданной в 2013 году командой ученых под руководством британской художницы Джины Чарнецки. Используя передовую медицинскую технологию, Чарнецки проецирует в работе «Я» (2013) |98 |огромные подробные сканы радужной оболочки глаз участников на торцы зданий и экраны. Глаза, постоянно упоминающиеся в качестве физической особенности, которая вначале притягивает влюбленных, и издавна воспринимающиеся романтически, как окна, через которые можно увидеть самое сокровенное «я», в последние годы ценятся в роли биометрического подтверждения вашей индивидуальности, а также как надежный показатель физического здоровья. Превращая то, что позволяет аудитории воспринимать визуальное искусство, в само искусство, которое она воспринимает, Чарнецки сумела сконструировать изящно проникновенный и изобретательный кульбит самого ви́дения: произведение, взгляд которого буквально следует за вами, куда бы вы ни отправились, поскольку он ваш же собственный.

99. Хизер Филлипсон

Мгновенное и кратковременное оружие из воздушных шаров слишком плотно закрывает всевозможные тревоги.2013. Инсталляция

Проникающее взаимодействие с искусством играет важную роль и в творчестве британской видеохудожницы Хизер Филлипсон. Ее инсталляция 2013 года «Мгновенное и кратковременное оружие из воздушных шаров слишком плотно закрывает всевозможные тревоги» |99 |, как и предыдущая экспозиция Рист, погружала зрителей в плюшевый утробный интерьер, который сложно не сравнить с анатомическими каналами и репродуктивными полостями (так, выход из инсталляции располагался между тем, что определенно напоминало разведенные стилизованные ноги). Но для Филлипсон интериоризация проникающего взгляда только частично достигалась за счет аллегоричного движения зрительского тела внутрь произведения. Ее нередко остроумный структурный дизайн является всего лишь сценой для более глубокого «закадрового» комментария, который дразнит ум еще долго после того, как восприятие инсталляции в реальном времени окончено. Признанная поэтесса, художница умеет философски игриво поворачивать фразы и обыгрывать клише способами, которые ведут к более глубокой интроспекции. «Ваш путь сюда, должно быть, пролегал сквозь узкие проходы», — осмеливается предположить всеведущий голос, словно впервые приветствуя вашу душу в ее телесном воплощении. В инсталляцию Филлипсон можно войти сквозь телесное отверстие, но само путешествие происходит только у вас в голове.

Не только одни художницы стремятся преобразовать внутренний ландшафт тела (в частности, пути репродуктивной системы) в личное пространство, в котором мы теряем и находим себя, создаемся и отчуждаемся. Работы калифорнийского художника Мэтью Барни и бразильского скульптора Эрнесту Нету, как и работы Рист и Филлипсон, пытаются исследовать неизведанные инфраструктуры фертильности. Мускул, ответственный за поднятие и опускание яичек, стал концептуальной зацепкой для прославленного цикла Барни «Кремастер» |100 |— серии из пяти фильмов, исследующей модальности концепции/зачатия: как физические, так и когнитивные, от биологии до мифологии. В «Кремастере 4» мы видим, как художник в облике учтивого сатира просачивается в свой подземный мир по скользкому протоку, который зрители вольны соотносить с внутренней архитектурой эякуляции или одиссеей рождения.

100. Мэтью Барни

Кремастер 4.1994. Видео

101. Сара Лукас

Паулина-Кролик.1997. Колготки телесного цвета, черные чулки, стул, зажим, капок, проволока

Повисшие инсталляции Нету предусматривают более практический опыт и возможность превратить эстетическую среду в собственную утробу. Обычно представленные в зияющих, подобных соборному, пространствах, интерактивные инсталляции Нету состоят из акров лайкровой сетки, формирующей биоморфные джунгли эластичных фаллопиевых тоннелей, навесных скротальных сталактитов, вертикально натянутых за счет выпуклостей из вспененного материала, напичканных ароматическими специями: гвоздикой и тмином, имбирем и перцем. В итоге нам предлагается сбивающее с толку приключение, чувственное и сюрреалистичное, которое дает своим посетителям возможность убежать от жесткости банальных интерьеров, обеспечив их пренатальными игровыми площадками, которые оцениваются по осям равновесия и изящества, гравитации и страха.

Чувственная скульптура Нету может показаться кому-то крупногабаритной аллюзией на «Паулину-кролика» (1997) |101 |британской художницы Сары Лукас — абстрактный манекен на деревянном стуле. Состряпанная из двух пар растянутых колготок, набитых волокнами капока, где одна пара изображает ноги, а другая — пару вялых ушей кролика, которые непристойно болтаются, словно два вялых пениса, нависающие над скульптурой, антропоморфная форма являет одновременно забавную и тревожную карикатуру гиперсексуализации, как будто женское тело оказывается запертым в удушающей сетке общественных ожиданий. Есть что-то мифическое в трансмутациях женской формы у Лукас, в том, как она изолирует абсолютную сущность, дистиллированную в шовинистическом перегонном кубе патриархального разума, что возносит смыслы произведения за пределы суммы ее якобы извращенных частей.

102. Эрнесту Нету

Антроподино.2009. Инсталляция. Смешанная техника

Мифы метаморфоза и трансформации тела также находятся в центре видеоинсталляций родившейся в Германии португальской художницы Жанаины Чапи «После дождя» (2003) и «Моря и горы» (2004) |103 |. Сквозь удивительные линзы воображения Чапи мужская и женская форма мутируют в существ, чьи деформированные тела сложно классифицировать как принципиально человеческие. Тела, изображенные на фотографиях и видео, входящих в это произведение, оснащены выпуклостями лайкровых придатков и полупрозрачных мешков, набитых будто бы яйцами или эмбрионами, тогда как окружающий их пейзаж и реки необъяснимо наполнены красочными невылупившимися овалоидами. Чтобы осознать всю эту сюрреальность, зритель перебирает нелепые объяснения. Являются ли они отпрысками будущих видов, эволюционно родственными, но далекими от человека? Или, возможно, мы видим нескладных потомков тех, кто пережил ядерную катастрофу, заработав генные нарушения? Чапи, благодаря своему эксцентричному подходу к повествованию, с его бесконечной гибкостью увлекает зрителей созданием собственных одиссей, которые могут приспосабливать вибрирующие переменные ее ви́дения.