Эдуард Лимонов - Мои живописцы

Вступился бы и Редон, без сомнения, но он скончался в 1916 году в нашем общем Париже.

Редон:

«Мои рисунки внушают, а не определяют себя. Они ничего на детерминируют. Они отсылают нас, так же как и музыка, в двойственный мир неопределённостей».

С 1867 года ведёт дневник «Себе самому».

«Моя оригинальность состоит в том, что я заставляю существа неправдоподобные жить по человеческим законам правдоподобия, стараясь всегда, когда это возможно, подчинить невидимый мир логике видимого мира».

Плачущий паук 1881 г.

«Я отказался плыть на корабле импрессионистов, они представлялись мне слишком недалёкими. Всё, что превосходит предмет, что высвечивает или расширяет его и относится к сфере тайны, волнующей неопределённости и восхитительной тревоги перед ней, — всё это полностью было от них закрыто. Они бежали в испуге от всего, что служит основой для символа, от всего неожиданного, неясного, не поддающегося определению, что таится в нашем искусстве и придаёт ему долю загадочности.

Улыбающийся циклоп 1883 г.

Истинные паразиты предмета, они культивировали искусство исключительно в пределах визуального поля и в каком-то смысле закрыли от него то, что выходит за эти рамки и что способно озарить светом духовности самые скромные опыты, даже чёрно-белые рисунки. Я имею в виду излучение, овладевающее нашим духом и ускользающее от какого-либо анализа».

«Заниматься живописью значит создавать красивую субстанцию, прибегая к особому, внутреннему чувству. Точно таким же образом природа создаёт алмаз, золото, сапфир. Это врождённый дар чувственности. Его нельзя приобрести».

Скончался 6 июля 1916 года. «Я доволен своей жизнью, я спокойно уйду навстречу судьбе».

Привязанный к Бодлеру (как Врубель к Лермонтову), Редон, по манере выражения современнее Бодлера, он уже достоин Лотреамона, в ногу с Лотреамоном.

Ещё не имея доступа к англоязычным книгам, я почему-то считал, что этот Обри Бёрдслей был любовником Оскара Уайльда. Точнее Оскар Фингал О’Флаэрти Уиллс Уайльд, нет, не был любовником Обри Бёрдслея.

Кашлял кровью. По отцовской линии все в семье были туберкулёзники.

Носил в петлице увядшую розу. Соблазнил свою сестру Мэйбл, ставшую актрисой. Якобы.

Умер от туберкулёза в возрасте 25 лет.

Жил в период с 1872-го по 1898-й. В 1897-м стал католиком. Читал латинских и греческих древних поэтов в подлинниках. Собрал великолепную библиотеку.

Рисунки его (о них — дальше) отличались утончённостью и эротичностью. Современники прижгли его клеймом «гомосексуалист», но на самом деле ни одна его гомосексуальная связь не доказана. (Как и то, что он соблазнил сестру Мэйбл.) Ну да, в его квартире были обильно развешены японские эротические рисунки и, да, к нему приходили такие известные гомосексуалисты, как пара Оскар Уайльд — лорд Дуглас, Пьер Луи, Джон Грей, но это не значит, что сам Бёрдслей (или Бёрдсли, правильнее) был гомосексуалистом. А если был — так был, да и что теперь.

Бёрдслей сам высказался по поводу своей ориентации так: «У французских полицейских существуют серьёзные сомнения относительно моего пола. Все сомневающиеся могут прийти и убедиться в нём лично».

Смелый ответ, свидетельствующий, что Бёрдслею было что показать.

Обыватель все равно хотел видеть в Бердсли «сеятеля общественного разврата» и соблазнителя собственной сестры. Рисунки его восхитительны, удивительны, легки и изящны. Можно сказать — он рисовал божественно.

Модным он стал в возрасте двадцати лет в 1892-м, когда иллюстрировал роман «Смерть Артура» и уайльдовскую «Саломею» затем (16 иллюстраций, блистательные).

Мрачные рисунки к «Падению дома Эшеров» Эдгара По. Рисунки к комедии нравов «Вольпоне» известного драматурга Бена Джонсона.

Уехал умирать в Ментону во Франции. Там и умер 16 марта 1897 года в присутствии матери и сестры.

С Оскаром Уайльдом его познакомил прерафаэлит Эдвард Бёрн-Джонс.

На фотографии: сидя, правая рука свисает, он похож на русского футуриста. Бабочка, пробор посередине головы и лошадиное петербуржское лицо. Горбонос был как мужская Анна Ахматова. Длинные породистые ладони.

То, что он делал, продолжил австриец Эгон Шиле.

Рисунки, книжные иллюстрации, афиши, заставки. Умел работать с белым и чёрным. Все в этой книге гении. И Бёрдслей — гений.

Чем-то был на него похож, если судить по фотографиям, Даниил Хармс, англоизированный русский Ювачёв.

Бёрдслей чуть ли не с детства кашлял кровью. С семи лет ему поставили диагноз: туберкулез.

Иллюстрация к пьесе Оскара Уайльда «Саломея», Кульминация. 1894 г.

Французская и английская поэзия от матери. В 11 лет сочинял музыку и стихи. С 1881 года вместе с сестрой Мэйбл давал концерты, на которые собиралось до 3 тысяч человек.

В 17 лет определяется было клерком в страховое общество Te Guardian Life and Fire Insurance, однако осенью уже ему приходится бросить службу. Кашляет кровью.

Приобретает репутацию меломана и библиофила. Член клуба гедонистов, один из королей дендизма, носил в петлице увядшую розу.

Пишет поэту Раффаловичу:

«Я знаю, болезнь моя неизлечима, но я уверен, что можно принять меры к тому, чтобы ход её был менее скор. Не считайте меня глупым, что я так торгуюсь из-за нескольких месяцев, но Вы поймёте, что они могут быть для меня ценны по многим причинам. Я с наслаждением начинаю думать о том, что выпущу две или три иллюстрированные вещицы…»

Утончённая графика Бёрдсли годится в иллюстрации раннему Блоку (Стихи о Прекрасной Даме, Роза и Крест, Балаганчик) и лучшему романтичному Северянину:

Великобритания всегда производила на свет эксцентричных юношей. За Уайльдом и Бёрдслеем, мы теперь знаем, стоят Бой Джордж, Дэйвид Боуи или вот Мэрилин Мэнсон, так что Великобритания не останавливается.

Бёклин всей своей громадой обрушился на меня. «Остров мёртвых» это, конечно же, средиземноморское кладбище. Это морг. Кипарисы, мелководье с тёплой водой, мрамор, просвечивающий сквозь голубоватую воду. И запахи, которых не источает живописное полотно, но они яростно подразумеваются. Насыпь себе в ладонь йодированной соли, добавь воды, омочи губы — получишь вкус.